Роман шел к аналитикам не как раньше с недоумением о целесообразности сосредоточения большого количества людей в одном месте. Теперь, по прошествии нескольких месяцев, он четко представлял, как в недрах Ханкалы десятки человек сутками обобщали, искали в справках, следили за каждым движением бандитов и террористов. Донесения, допросы, данные от технарей, «наружки» - все перерабатывалось и переваривалось, отбрасывая шелуху и мусор, вранье, подставы, старую информацию, после чего тщательно лепилась мозаика объективной картины из кусочков, осколков, дополняя отсутствующие звенья и, конечно, приукрашивая. Главное научится этим пользоваться, овладеть сложной технологией работы аналитических подразделений с целыми слоями и массивами данных, быть адекватным в современный информационный век.

В модуле аналитиков было темно и тихо. По своему опыту Роман знал, что проснутся они в лучшем случае к обеду, обязательно опаздывая в столовую и с отвращением проглатывая холодный суп и котлеты. Рабочие сутки у них перевернутые и разгар работы приходится на позднюю ночь и ранее утро, когда наконец-то собрана вся информация из групп, которую необходимо обрабатывать, сопоставить с информацией из Грозного, данными технических служб и доложить руководству к шести часам утра.

После этого начиналось самое напряженное: уточнение, дополнение и доработка под контролем руководства управления Грушева или самого Семина, оценивающих информацию по приоритетности, значимости и перспективности. Даже после восьми утра аналитики отправлялись в свой модуль, с содроганием ожидая в любой момент вызова для корректировки материалов.

Поэтому Роман почти с испугом пробирался между сваленными в беспорядке ботинками, стараясь не шуметь и что-нибудь не уронить, но тщетно - прямо на входе в комнату стоял стул с небрежно наваленными на него коробками и проводами, которые с грохотом рухнули на пол. С кровати в темноте поднялась взлохмаченная голова с наполненными трагизмом мутными глазами.

- Ну, какая сволочь….

- Андрюха, не ругайся, извини, пожалуйста, - Роман пытался шептать.

- А-а, это ты…, привет. - Невысокий, с длинными прямыми жесткими черными волосами, торчащими в разные стороны, аналитик Андрей сел на кровать и тупо смотрел на вошедшего. На его осунувшемся лице с впавшими скулами, покрытыми трехдневной, черной щетиной застыло выражение бесконечного отчаяния.

- Андрюха, мне бы покопаться у вас в системе. Все, что есть по моим друзьям и можешь дальше спать.

- Вам только дай покопаться…, - сонный аналитик зевнул. - Очки не раздави... Я потом в систему смогу войти?

- Да брось ты, что в первый раз. Вот твои очки.

С трудом, спрыгнув со второго яруса кровати, Андрюха был похож на орангутанга: ссутулившаяся спина, опущенные и впереди расположенные прямые, жилистые, волосатые руки и наклоненная вперед взъерошенная голова с очками на крупном с горбинкой носу. Набрав пароли, и войдя в систему, он улыбнулся Роману:

- Ну, как там у вас?

- Нормально, обед не проспи, - Роман, шутя, толкнул его в направлении к двери.

- А я не пойду…

Роману нравился Андрей. Аналитиков старались набирать из Москвы, и это было оправданно, так как они ориентировались в структуре управлений и лучше владели оперативным языком. Поначалу Роман с предубеждением относился к москвичам, но после, познакомившись с ними поближе, изменил свое мнение. К его удивлению на Ханкале москвичей было очень много, и среди них встречались особенные экземпляры, но в целом контингент подобрался достойный.

Через два часа просмотра десятков донесений и справок Роман закрыл ладонями глаза. Имена, фамилии, районы, села, базы, оружие, машины, воровство, убийства лавиной пролетали в голове. Он не мог сконцентрироваться, так как в модуле аналитики постепенно просыпались, и начинался их обычный рабочий день, то есть вечер и ночь.

- Ты скоро компьютер освободишь? - в комнату вошел Кирилл, загруженный и высокомерный руководитель аналитической группы. Он был единственный, с кем Роман старался не общаться, ощущая к нему неприязнь, причину которой он определить не мог. То ли Кирилл был зациклен на достижении результата, то ли у него был избыточно развито то чувство, за которое не любят москвичей - снобизм, смешанный с цинизмом. Усталый, нервный, неудовлетворенный Кирилл производил впечатление капризного ребенка. Его болезненная гримаса производила отталкивающее впечатление, его больше опасались, и даже жалели. Роман был рад бросить просмотр и чтение аналитических справок, но Кирилл вызывал у него ответную вредность и, не зная почему, хотелось ответить ему отказом. Однако ссориться было глупо, да и дела были поважнее.

- Если ты сбросишь мне на флэшку все, что есть у тебя по Аргунскому ущелью, то через десять минут, - Роман даже не повернулся к Кириллу.

Бессмысленно потоптавшись, тот взял сигареты и вышел.

- Андрей, а что это с ним? - спросил Роман у Андрея - уж слишком Кирилл загружен.

- Не обращай внимания, у него с начальством проблемы. Хочешь «сникерс»?

- Нет. Сколько вы можете это есть? Лучше на обед сходили бы. - Роман удивлялся, как много молодые москвичи поглощали различных сладостей и кофе. - Ты ладно еще хоть не куришь, а Кирилл скоро насквозь прокурится.

- Работа нервная, ничего не поделаешь. Может помочь? - проснувшийся Андрей подсел поближе.

- Да нет, надоело мне уже. Все что надо я уже нашел. Сейчас к Михе пойду. Приходи к Витосу, пулечку распишем…

- Как работа сложится.

- Ну, спасибо, я пошел, - Роман встал, потянувшись. - Вы бы штангу тягали, а то совсем зачахнете здесь. Вот твоя система в целости и сохранности. - Он по дружески похлопал Андрея по плечу и вышел на свежий ночной воздух.

На Ханкалу спустилась ясная южная ночь. Дождь, напоминал о себе невысохшей липкой землей с лужами, прохладной влажностью и рваными облаками на черном небе. Роман заметил, что не припомнит здесь сильных ветров, может, поэтому туманы здесь частое явление. Яркие алые розы и трава покрылись мелкими капельками ранней вечерней росы и смотрелись сказочно при освещении фонарей.

У модуля его ждали Виталий и Михаил.

- Ну, как, Витос, ребята наши? - спросил Роман.

- Та все живы здоровы. Антон заместитель начальника десятой группы, трех бойков на той неделе грохнул со своими ребятами и схрон нашел. В «семерке» Игорь новосибирский неплохую операцию провел, так что все нормально. Да, друзей закадычных, калмыка с Иванычем отправили домой.

- За что?

- Та за что, за что…. синие они.

- Почему синие? - Не понял Михаил.

- Бухали, сволочи, каждый день.

- Это мурманский Иваныч?

- Ну да. Кадр еще тот. Он же сумку свою «мечту оккупанта», когда сюда ехали, потерял. Кхы-кхы-кхы.

- Как потерял? Мы же в автобус, точно ее закинули - удивился Роман.

- Черт его знает как. В Моздоке уже не нашел, так и ищет до сих пор.

- Что всю одежду с документами потерял? - не верил Михаил. Ситуация была не столько комичная, как сам Иваныч, так и постыдная, а главное несвойственная для организации, в которой он служил. В конце концов, оденут и накормят, но зачем на войну посылать маразматиков и алкашей? Зачем их держать на службе и позорится? Ну не можете уволить, не хватает у вас духу административного, так спрячьте где-нибудь на складе, а не показывайте всей стране!

- И как он?

- Та ну бросьте, он и деньги и одежду потерял, а ходил как герой России. Жертва аборта гхе-хе-хе…. Сначала затрахал всех поисками, потом побирался, кто что даст. Ладно, если бы у него все сгорело или там случилось что…. Я ему говорю - «Иваныч, ты хоть и подполковник, но шланг».

- О, блин, кто-то с ним намучился.

- Да ты что, его к людям не пускали, так только по хозяйству, а сюда приехал, первым делом побежал в магазин за коньяком и из горла нахлестался. Сразу и уволили. Ну ладно, пойдем за стол, там уже гитару принесли. Сегодня провожаем Водолаза на дембель.

В модуле к удивлению Романа был сооружен огромный стол из снятых с петель дверей, на котором расставлены настоящие салаты, квашеная капуста, колбаса. Ожидалось появление вареной баранины. На кроватях сидели чуть не друг на друге люди разных возрастов и званий: земляки и сослуживцы, начальники и просто соседи по модулям. Во главе стола печальный и растерянный Водолаз. Вид трогательного и застенчивого именинника не соответствовал его страшной военной профессии сапера и взрывника. «На гражданке ему самое место, тихий, спокойный, технарь, специалист по замкам и телефонам, - размышлял Роман, - но здесь….».

- Помянем наших товарищей. - Третий тост звучал совершенно иначе, чем раньше. Теперь перед глазами всплывало хмурое, острое лицо Берии - «А, сколько таких же парней здесь погибло? О чем вспоминают при этом тосте Гранит и Николаич?».

Все встали. Наступила вязкая, неприятная тишина.

- Пусть земля им будет пухом….

Тяжелое молчание, при котором каждый думал о своем, прервал вошедший Гранит:

- Извините за опоздание. Водолаз, не вставай.

Роман с удивлением смотрел на людей, сидевших за столом и удивлялся тому, как все переплелось и соединилось здесь. Люди со всех концов России, с разными вероисповеданиями, возрастом, званиями. Вот Водолаз - его вообще военным то представить сложно. Узкий, молчаливый, растерянный он с удивлением слушал теплые и печальные тосты. Через час присутствующие военные дядьки почти плакали, фотографируясь на память и распевая под гитару советские песни о любви, о доме, о военной службе. Добрый подполковник из Казани по имени Фарид с родинкой у переносицы, словно индийский факир, запрокинув голову и перебирая струны не настроенной толком гитары, не всегда попадая в такт, но удивительным по красоте голосом пел:

«И все же с болью в горле мы тех сегодня вспомним

Чьи имена как раны на сердце запеклись

Стихами их и песнями мы каждый вздох наполним

Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались»

На лице Водолаза сияла благодарность и сожаление, что приходится навсегда покидать самых лучших, проверенных войной, друзей, и Роману показалось, что он сейчас встанет и со словами «я передумал» раздаст подарки. Действительно, не может быть на гражданке такого коллектива как здесь, где нет семей, родителей, соседей. Есть только работа, ежедневная, опасная, в агрессивных условиях, где чекист чекисту не только коллега, но и друг и брат.