Глава 3. Иса
Во сне Иса играл со своими братьями в солнечном, теплом дворе чеченского села Юкерч-Келой, окруженного яблоневыми деревьями, за которыми просматривались светлые и красивые горы. Отец у крыльца чинил старый промасленный мотоцикл «Восход», мать развешивала постиранное белоснежное белье, которое колыхалось на фоне ярко голубого неба. Иса с младшим братом Асланом кувыркались на сочно-зеленой траве, пытаясь побороть старшего Асланбека. Счастье солнечными лучами заполняло весь мир.
Внезапно он почувствовал нарастающую тревогу и приближение с юга холодной ночной Луны. Иса, стараясь не отпустить сон, нащупал рукой кровать и медленно с трудом открыл глаза. Луна выглядывала из-за горы Дайхох, пожирая в прозрачном воздухе блеск звезд, освещая хребет и крыши домов, прогоняя холодным светом теплый ночной мрак в расщелины гор и улицы спящего села. В окно ворвался прохладный ветер, пошевелив занавесками, волосами Исы и вылетел в открытую дверь. Луна надвигалась со стороны заснеженных грузинских гор с холодной неотвратимостью, степенно и угрожающе. Ничто не могло ее остановить.
За оградой громом раздались тихие, тяжелые шаги, металлическое бряцание оружием, шорох импортной военной одежды. Иса всеми силами не отпускал сон, братьев, отца, солнце, но неведомая сила оставила его одного. Густой тяжестью навалилось отчаяние. Все тело сжало судорогой, из десен сжатые зубы выдавили сладковатую кровь.
Эти звуки с улицы были хуже страшного рычания вертолетов, скрежета танков и залпов артиллерии. федералы давно не бомбили и не зачищали села - только горы, которые приютили отмороженных и непримиримых. Всей своей мощью гаски (русские) воевали с величественными горами и были бессильны против «крыс» - так он называл подростков, собранных в мелкие банды под руководством оставшихся в живых моджахедов, подчиняющихся арабам.
В пронзительной ночной тишине, не открывая глаз, он улавливал, как сминалась трава под дорогой импортной обувью. Ветка скользнула о деревянную кобуру. Это не грушники (спецподразделение ГРУ МО РФ). По звукам Иса четко выделил приближающихся пятерых вооруженных человек и ощутил навалившуюся за все годы войны усталость. Больше десяти лет он не спал по настоящему, не прислушиваясь к звукам, портившим чистую и звонкую ночь в любимых горах. Робко залаяла собака, затем другая, и, через несколько секунд, по всему селу собачий лай сопровождал надвигающуюся угрозу.
«Не федералы и не кадыровцы (подразделение личной охраны первого президента Чеченской Республики А.Кадырова). Ямадаевцы (подразделение МО под командованием братьев Ямадаевых) здесь не работают. Милиция ночью не ходит», - в глубине теплилась надежда, что залетные, не за ним. Может к главе администрации за деньгами - компенсацией за разрушенное жилье или за продуктами к торговцам?. Через минуту стало ясно, что не успел - перелезли через забор. Кровь хлынула в лицо, руки потянулись к автомату и жилету с гранатами. По-кошачьи с кровати метнулся к окну.
В уши врезался и проник к самому сердцу сухой выстрел из оружия с глушителем и пронзительный предсмертный визг любимицы его детей овчарки по имени Джалка. В воздухе повисла тишина, будто собаки в селе ощутили запах смерти… - «Поздно. Грамотно обложили. Он узнал притаившегося за яблоней у ограды длинного, нескладного, с коротким упрямым лбом и злыми глазами. Это был его одноклассник по имени Джабраил: - «Значит, это Ахмад людей прислал….. Как все надоело. Уже со своими приходится воевать». Иса ясно представил как Джабраил, которого он легко побеждал на школьных соревнованиях по борьбе, с которым вместе бегал в школу, лежит мертвый во дворе его дома. Он молча опустился у окна на пол затылком к стене, ощутив ужасную тяжесть. Подумал: - «Может спуститься в тайный подвал, оставшийся после первой войны? Нет, Джабраил знает о нем - вместе прятались от федералов… Устал. Взорвусь вместе с Ахмадом, и все кончится. Больше не могу. Иншалла….».
На кровати с расширенными от страха глазами, закрывая рот руками в молчаливой истерике, билась жена. За стеной мать успокаивала его детей. В окне луна осветила любимые красивые горы и звездное небо, на фоне которого он всегда представлял надгробные кладбищенские пики не отмщенных родных. Не было у него ясного неба с момента, когда Ахмад убил двух его братьев. Только из-за мести он записался в МВД, чтобы носить оружие открыто и ловил только одного - Ахмада. Злость наполнила все тело до боли в суставах.
В дверь негромко, но жестко постучали. «Боятся шуметь, гады, не то, что раньше», - подумал он и жестом показал жене: - «Не двигайся». Одел жилет. Плавно без шума передернул затвор. Аллах велик. В ту же секунду в комнату ворвалась мать, черная, решительная с горящими глазами, скрюченными негнущимися пальцами спешно прибирая волосы под платок:
- Что сидишь? - сквозь зубы зашипела на невестку. Одевайся, быстро! - На ее лице отображалась горечь утраты двух сыновей и мужа, которых она не уберегла, решимость сохранить единственного и его семью. В комнату заглянула испуганная дочь и, увидев автомат в руках отца, еле сдерживала слезы, чувствуя, что опять происходит что-то страшное.
Обернувшись к сыну, мать решительно сказала: - Не смей, спрячь, ради Аллаха, ради меня. Уйди через окно.
Иса не мог ее не слушать, у чеченцев велико почитание матери, на них держатся целые тейпы. Но прятаться за женщин не позволяла честь и мужское достоинство. Молча, женщины, схватив детей, стали спускаться на стук.
- Это не федералы, - тихо бросил им Иса, открывая щеколду бокового окна, чтобы незаметно скрыться по крыше сарая.
- Иза мила ву? (Кто это?), - стараясь вызвать жалость, громко спросила мать.
- Открывай, - раздался хриплый незнакомый голос.
- Воа ца ву? (сын дома?) зови пусть выйдет, Сиха (быстрее), - этот голос он узнал бы из тысячи, твердый, слегка растягивающий слова. Он принадлежал его главному врагу Ахмаду Амирханову.
- Его нет, он не вернулся из Шотоя, - солгала мать. - В доме только женщины.
- Быстрее открывай, пусть не прячется, а то сожжем всех, Аллахом клянусь.
Раньше не так часто вспоминали имя Всевышнего. Арабы научили. Раз говорят на русском, значит с арабами пришли, - подумал Иса и не смог вылезти в окно, словно его держали за руки.
Убедившись, что говорит с чеченцами и, опасаясь, что в окно бросят гранату, мать открыла дверь. Дети, беря пример с женщин, робко заплакали. Вдруг Иса услышал то, чего не должно было быть. В дом ворвались трое, сминая детей и женщин, грязно ругаясь.
- «Дахила» (отойдите), заткнитесь, - резко сказал Ахмад. - Заткнись собака, где твой щенок? - раздался грохот падающего на ведра тела и короткий крик матери. Дети заплакали в полный голос.
На мгновение Иса потерял контроль над собой, но привел его в чувство твердый и решительный голос жены. - Как вы смеете, у вас есть матери, ради Аллаха, что вы делаете!
Прыжком Иса прыгнул к стене, открыл потайную панель, сложил туда автомат и жилет, оставив одну гранату в руке. Дети плакали во весь голос, мать вцепилась в Ахмеда, умоляя:
- Зачем тебе Иса, ты и так забрал его братьев? Разве мало? Посмотри на меня…
- Э-э-э, да заткнитесь все, уйди, отцепись от меня! - Иса понял, Ахмад перед арабом показывает свою силу и принципиальность.
- Иса, выходи, не прячься за женщин, - Ахмад не успел окончить фразы как из боковой двери вышел внешне испуганный и согнувшийся, чтобы не видели его злых глаз хозяин дома. Он оказался посредине узкого, слабо освещенного коридора между вошедшими и матерью, хорошо освещенный одинокой лампочкой.
На секунду дети и женщины смолкли, боевики повернули автоматы в его сторону.
- Уйдите, - бросил Иса женщинам.
Голос был не его, и они тонко почувствовали, что спорить не надо и спрятались в его тени. Иса до боли в спине ощущал за собой беззащитных родных и был готов разорвать руками, стоящего перед ним, широко расставив ноги, главного врага, бывшего учителя физкультуры из Шотоя по имени Ахмад. Тот стоял, выпятив вперед длинную ваххабитскую бороду, одетый в натовский, расшитый лозунгами и молитвами камуфляж со «стечкиным» (пистолетом) в руке. Из под длинных волос сверкали острые и злые глаза. На рукаве красовалась круглая эмблема с золотым гербом (волк под луной) и надписью на черном фоне «Ичкерия», а под ней помельче - «Спецназ «Одинокий волк».
«Пижоны. Сейчас лето, в горах хорошо, за продуктами ходить легко, они чувствуют себя уверенно и не злые как зимой», - Иса рассчитывал на сытость моджахедов.
- Зачем звал? - его голос излучал покорность, в проеме двери на фоне утреннего тумана он рассмотрел темного араба, и неизвестного молодого паренька, пытавшегося заглянуть в комнату. - «Вот кому все интересно, он как в комсомольский поход ушел, землянка, горы, оружие, рассказы о джигитах, добыча».
- К тебе пришли, а ты за женщин прячешься. Нехорошо встречаешь земляков… Выйдем поговорим, - Ахмад улыбался своей силе, но в глазах таяла решимость. Ему было некомфортно стоять напротив своего врага и не иметь возможности прикрыться чужими спинами в тесном помещении с неоштукатуренными стенами, с мешавшими под ногами обувью, ведрами и инструментами с одинокой лампочкой на кривом шнуре. К тому же взглянув в глаза Исе, Ахмад что-то утратил. Ему показалось, что убивать односельчанина опасно, люди могут помочь милиционерам или федералам выдать его. С другой стороны перед арабом надо провести акцию, иначе ему не поверят и не дадут денег. Он не мог себе дать отчет, почему дело, казавшееся простым, неожиданно превратилось в сложное…
- Со всеми твоими друзьями буду разговаривать или в дом войдешь? - на чеченском ответил Иса, держа руку с гранатой за спиной и готовый на смерть. Он еле сдерживался схватить своего кровного врага за камуфляж и аккуратно опустить за пазуху гранату, наблюдая, как его глаза будет наполнять ужас.
- В твой поганый дом я не войду, - зло ответил Ахмад и приставил ствол пистолета к шее Исы. - Я тебя здесь убью, молись ш-ш-шакал. - Он не мог признаться себе, что испугался взгляда, в котором сияло возмездие. Ахмад почувствовал, что этот человек даже после смерти будет его преследовать, и он испугался.
Мгновения растянулись в тягучие минуты, и Иса ощущал жгучий зуд в мышцах и пробегающий электрический ток по коже. Он живо представил, как с размаху ударит по лицу этого расписанного заросшего ваххабита и выдавит, словно из тюбика незваных, мерзких и трусливых шакалов из этого коридора во двор... Он уже не владел собой, когда из-за его спины закричала мать:
- Меня убей Ахмад! Убей всех и детей тоже!
Ее отчаянно поддержала его жена с плачущими детьми:
- Привыкли с женщинами и стариками воевать, прячетесь по горам как шакалы, с арабами якшаетесь, адаты забыли. Опомнитесь!
Иса очнулся. Молодой боевик испугался и шарахнулся к двери, почти уткнувшись в араба, лицо которого выражало удивление. Он не ожидал столкнуться с разъяренными женщинами. Ахмад вздрогнул, отвернулся и отступил на пол шага назад. Его раздражал плачь детей и присутствие женщин с детьми, при которых его поступок не выглядел геройским и красивым. Он не мог больше смотреть в глаза стоящему прямо перед ним Исе и особенно боялся руки, которую тот держал за спиной. В ней наверняка граната и если она взорвется….
- Предупреждаю, тебя собака, сиди тихо, никого не трогай, если ты еще раз попадешься на моем пути, я тебя убью. Оружие мое из схрона верни и человека выпусти как хочешь! Ты, может, силу почувствовал, что тебя удостоверение спасет или все твое МВД?
- Ахмад, парня выпустят, пока он плохо себе не сделал, - причитала мать.
- Он же не трогает твоего Саида, который взорвал федералов, все знают, что ты ему рацию и фугас дал, - взмолилась жена. - Что ты к нему пристал?
Араб молча смотрел на происходящее, не понимая чеченскую речь женщин, и нервничая, отчего все чаще оглядывался во двор. Ахмад, устав бороться с женщинами и детьми, видя наступление рассвета, ощутил бессилие, отчего стал выходить из себя. Показать арабу акцию возмездия и свою силу не получалось. Но Ахмада осенила спасительная мысль: - «Надо сделать вид, что сделали последнее предупреждение и заставили «мента» работать на истинных патриотов».
- Это моя земля, - сказал пафосно Ахмад. - Скоро настанет время, и мы всех предателей уничтожим, вас мунафиков первыми. Помни это Иса и не вставай у меня на пути. Последний раз предупреждаю или ты работаешь на нас или я тебя убью. «Котам а хилла вехачул, наьна а хилла велча тойлу» («Чем жить курицей, лучше умереть петухом»). Уговаривать я долго не буду. Наш Президент прощает мунафиков и дает вам последний шанс. Гелла! Дай ему кассету.
Молодой спешно достал из рюкзака черную кассету для видеомагнитофона.
- Вот тебе обращение Масхадова и мой тебе совет - приди через два дня ко мне, получишь задание. Если нет - пеняй на себя, - Ахмад выдавливал из себя остатки злобы.
Иса молча смотрел на незваных гостей, пытаясь сдерживаться и делать покорный вид. Он кивнул им, беря кассету и давая понять, что она имеет для него значение: - «Не убили… Значит у них дела идут хорошо. Сытые пока лето? Или что-то случилось, что Иса не знает. Может, опять Россия предала и уйдет из Чечни?». Закрыв дверь, он в бессилии опустился на пол. В голове звучал колокол. Идти в спальню и смотреть в глаза родным не мог и, вставив вместо чеки в гранату подвернувшуюся проволоку, вышел во двор.
Светало. Туман, покрывший обильной росой землю и траву, еще прятался в уголках двора. Иса разыскал мертвую собаку и, оглянувшись, увидел в окне плачущих детей: - «За что это мне? Аллах, дай силы мне и моим детям пережить это…». Он взял лопату и понес Джалку закапывать в конец огорода, после чего, глядя на восходящее солнце, стал молиться…
Кровь схлынула с лица, и Иса почувствовал облегчение: - «Что делать? Сегодня он одержал маленькую победу, но не выиграл битву. Взять автомат и идти в лес убивать Ахмада, было глупо. Он остался один, и ошибаться было нельзя. Необходимо было принять трезвое решение. Должен быть выход. За годы войны он научился терпеть, так как не мог оставить долг мести детям. Он должен все сделать, все грехи искупить сам. Дети пусть начинают новую чистую жизнь. Ради этого он будет терпеть и ждать».
Слабая надежда на возможное изменение в этой запутанной жизни побудило его просмотреть речь Масхадова, принесенную Ахмадом. Вернувшись в дом, он вставил кассету в видеомагнитофон и увидел на экране знакомое лицо Президента в новенькой военной форме, пытающегося сохранять величие.
«Салам алейкум!
В нашей республике, ни на минуту не останавливаясь, идет вторая война. Те, которые были с нами в течение первой войны, ели с нами, пили, были на одной стороне, после того, как пришли захватчики, они перешли на их сторону, и просят, что бы все возложили на них. Поэтому в наше тяжелое время нам будет трудно и Аллах сжалится над нами и поможет нам.
Несколько месяцев тому назад, 28 эмиров собрались в одном месте, там был командующий, президент, умные люди, весь парламент и другие. То, что нам говорит Аллах, мы все сделаем, и Он нам в этом поможет. Мы будем вместе. В принципе все оно так и есть, как и говорим.
Раньше нам Россия говорила, какое самое радикальное решение Масхадова, это его слабость и бессилие. В то время, как они это говорили, поднялась их активность, удары они стали делать организованные, потом говорят, наверное - это сила. Вот так они это оценивали, после этого через два месяца я побывал везде, не пропустил ни одного командира, ни одной базы и командующего. Мне все очень понравилось. Ребята очень подготовленные, я с ними разговаривал. Дал им моральную поддержку, подбодрил их. В этот последний месяц наше дело собраться всем вместе, сформировать полностью весь западный фронт и поставить там задачу. Везде одновременно ударить и закончить большую операцию. Так же в Ножай-Юртовском направлении, на восточном фронте, его тоже мы сформировали в той стороне, где собрали всю бронетехнику, ее мы тоже очень сильно потрепали. Федералы пожалели об этом, они с вытаращенными глазами оттащили больше 30-ти единиц техники. Ведено, Ца-Ведено, одну неделю в руках наших моджахедов, другую неделю у русских в руках. Те неверные, которые перешли на их сторону, поднимаются туда, забирают свои трупы и уходят. Вот такие вот дела».
Иса сделал звук потише: - «Старые песни. Где эта активность? Где эта сила? Не верю. Если это правда, у нас бы знали. Нет, ничего не изменилось».
«И, к сожалению, так же Аллах забирает наших лучших командиров, как же не без этого. Это были хорошие ребята. Они отправились в подготовленное богом место, пусть земля им будет пухом. Так же две недели назад, в стороне Гансолчу погиб эмир Гудермеского сектора, и его правая рука. Точно так же погибли и многие из наших эмиров. Всем погибшим эмирам пусть земля будет пухом.
Сейчас и сегодня, на этой войне, что я вижу, она так же не собирается заканчиваться. Сегодня на улице тоже делается несколько дел и от этого нам тоже польза».
«Тебе одному и арабам польза собака.… Стольких людей убиваете», - Иса хотел выключить, но что-то сдерживало его.
«В войне много сторон. Кроме войны нужно вести и политику. Республику нужно поддерживать, вести экономику и дипломатию. Это мы и стараемся делать, ставим вперед политические дела… Закаев Ахмед, потом наш представитель из Америки Леми Усманов, они там встретились на конференции, и, кажется, они делают все возможное, чтобы эта война не остановилась ни с какой стороны, до тех пор, пока два президента не сядут за один стол. Эту конференцию собрали наш представитель Ахмед Закаев и их Иван Рыбкин, бывший спикер. Рыбкин стал во главе тех людей, которые против войны в Чечне, то есть федерально-демократической партии. Он взял договор о заключении мира, 15 мая 1997 года. Он говорит, что нужно остановить эту войну. С такими как Рыбкин, легко разговаривать.
Второе, это то, что Америка делает в Ираке, так как это хороший Российский партнер и им это не нравится. Поэтому сегодня, если начнется война в Грузии, они говорят, что в Грузии находятся чеченские боевики, и этим они своего рода мешают «натовцам». Вот такие дела. Для нас это очень хорошо. Наши ребята переходят оттуда и туда. То, что не нравится федералам, мы это используем для себя. Грузины стали нашими партнерами».
В комнату заглянула жена, но, увидев Ису сосредоточенным, тихо вышла.
«Потом плохо то, что мы воюем между собой. Путин собрал всех жуликов и поставил во главе с Кадыровым и Ямодаевым, дал им оружие и пытается этим что-то добиться. Они поднимаются в Ведено, берут там позиции, и когда придут моджахеды, будут стрелять их. И кто из них будет погибать, моджахеды или они, их не волнует.
Что нужно сделать нам? Укрепить Ведено, другие районы, вести подготовку, наносить удары по тем местам, где они есть. Собираться вместе и проводить большие операции. Поставить все под единое управление и командование. Все продумывать и делать большие операции, устанавливать точное время и место.
Главное, эти лобовые столкновения, которые происходят среди чеченцев нужно как можно больше прекращать. Давайте начнем это. Россия даст нам 5 млн. долларов. Поэтому нужно как можно меньше делать лобовых столкновений между чеченцами. Наша тактика будет такой: кто бы это ни был, ни Ямодаев или Кадыров, мы не будем их трогать, а просто будем забирать оружие, удостоверения и отпускать, а лобовых столкновений делать не будем. И будем стараться делать так, чтобы они не звали к себе никого и это самое главное. Поэтому я и говорю, что нам нужно оберегать от федералов тех ребят, которым исполнилось 20 - 22 года. Если они пойдут, они станут врагами своего народа. Поэтому как можно быстрей нужно дать им понять, что если они пойдут туда, назад пути не будет. Поэтому их надо наставлять на правильный путь. А тех, которые собрались туда идти, необходимо категорически переубедить».
- «Моджахедов у тебя, сволочь, не хватает. Как Гитлер детей собирает. К арабам только мальчишки идут», - сделал вывод Иса.
«Я и обращаюсь ко всем, берегитесь, не поддавайтесь на их уловки. Вам не будет обратного пути оттуда, нас не так много в чеченской республике. Когда все это закончится, и уйдут федералы, мы разберемся с предателями. Поэтому не идите у них на поводу. Просто сегодня нам завязали руки, частично, но все скоро изменится. Все мы тогда встретимся и выведем всех предателей.
Дай бог у нас будет наша республика, а то, что было раньше, этого уже не будет, будет все по-новому. Опомнитесь, не делайте глупостей, и все будет хорошо. Всем до свидания. Аллах велик ».
Иса смотрел на черный экран и думал: - «Как можно просто делать деньги и объяснять это Аллахом, Родиной, честью. Сидит, гад, в тепле, отрабатывает деньги этой болтовней, война идет уже больше 10 лет. Ничего не сделано для простых людей. Уже столько этот седой старик говорил, что вот скоро война закончится и настанет для всех рай. Видели мы уже этот рай, хватит». Вдруг на экране заиграла ритмичная музыка и Иса, подняв голову, увидел знакомые ролики подрывов федеральных автомашин и бэтээров, сопровождавшиеся победными возгласами. «После покажут отряд Хаттаба в лесу и его инструкции. Ничего нового», - он выключил телевизор и лег на кровать, но вместо спокойствия рос гнев и злость на себя за то, что долго верил этим проходимцам - «Америка, Европа, Мусульманский мир, Закаев, Усманов, Яндарбиев все борются, они помогут... Да, им там хорошо. Они там молятся, чтобы война вдруг не кончилась, иначе им придется вернуться сюда. Шакалы».
Иса подошел к окну. На фоне светлого неба возвышалась мрачная темная гора, названная когда-то Солнечной. «Зачем он мне это дал? Надеется, что я поверю? Как хитро - давайте объединимся, друг друга не будем убивать. Всем будет рай. Простым людям от вас ничего не будет. Федералы хоть дают деньги за разрушенные дома, а эти спускаются с гор и отнимают. Ахмад хочет заставить работать на себя... Надо идти к федералам, так как Ахмада без них не взять. И кассету эту прихватить».
