Глава 2. Здравствуй, Кавказ
Облака расступились и сквозь них стали видны прямоугольники полей, а вдали красивые горы с белыми шапками. Роман с любопытством и тревогой осматривал южную природу и убогий аэропорт «Минеральные Воды». С каждой минутой отчетливей становились видны остроконечные тополя. Но красоту южного края заслонила возросшая тревога и одиночество. Семья, родители, родные, близкие и друзья - все осталось далеко позади. Впереди пугающая неопределенность, а в настоящем - провинциальный, советский аэропорт, обветшавший за годы перестройки и реформ, полуразрушенная взлетная полоса, ярко голубое небо и далекие горы, с которыми скоро он познакомится вплотную. Вот оно, неизвестное, ожидаемое как долг, страшное и непонятное: - «Здравствуй, Кавказ, воспетый Лермонтовым и Толстым".
В похожей ситуации он оказался в далеком 1983 году, когда вместе с другими призывниками колонной шел в воинскую учебку и все встречавшие матросы с интересом их рассматривали, весело крича вслед: - «Вешайтесь, духи!". Однако было существенное различие - здесь в Минеральных Водах взгляды были не веселые, а сочувственные, полные тревоги и усталости. И интереса особого не ощущалось.
Напряженно вглядываясь в пассажиров, ожидающих багаж, Роман безрадостно выделил из толпы своих коллег, досадуя на приобретенные профессиональные навыки, не позволявшие просто смотреть на окружавших людей. Вывод подтвердился при получении багажа, который состоял у всех из огромных бесформенных и помятых спортивных сумок. У выхода он встретился глазами с длинным, худым, картинно сутулившимся весельчаком, который с трудом стягивал с нескладных рук коричневую кожаную куртку, оказавшуюся ненужной при теплой погоде. На его вытянутом лице под прямыми, торчащими волосами проступили капельки пота. Рядом с ним бросил на землю тяжелые сумки коротко стриженный, немного тучный человек с выражением зубной боли и растерянности. Он глядел по сторонам и казался рыхлым.
«Наши», - по неуловимым признакам определил Роман и, отбросив страхи расшифровки, спросил: - Привет. В Пятигорск?
- Догадливый, - ответил длинный задорно кивнув головой в сторону тучного и спросил, протягивая ладонь: - Откуда?
- Нижний. Роман.
- Екатеринбург. Артем, - весельчак расстегнул кожаную куртку, расправил плечи и элегантно достал сигарету. - Можно просто Тёма. Покурим? - Его глаза под красивыми бровями озорно блестели, но в них сквозила неуверенность.
- Томск, Дмитрий, - Кислый, как назвал его про себя Роман, протянул большую и мягкую ладонь, такую же, как и крупное овальное лицо, на котором выражалось бычья обреченность.
Роман улыбнулся коллегам, удовлетворенно отметив про себя, что с москвичами ему было бы менее комфортно, да, и не заманишь столичных пижонов в эту задницу.
- Давай сначала оружие получим, а то затянется эта канитель с оформлением.
- А где его здесь дают? - оглядываясь, спросил Артем. Держа между пальцами белую сигарету, и верча взъерошенной головой он был похож на Дон Кихота, готового с пикой безрассудно тыкать в крутящиеся огромные мельницы.
Аэропорт быстро пустел. От него суетливо разбегались груженные сумками пассажиры, а между ними, словно вылавливая добычу, сновали таксисты. Ему казалось, что война начинается уже здесь в аэропорту, среди сухой и напряженной атмосферы, угнетающей непривычной тишины и захолустности. Работники аэропорта, преимущественно кавказцы, на прибывающих молодых, крепких, коротко стриженых людей смотрели с холодным равнодушием и опаской.
В неприспособленной проходной комнате, окрашенной мутной голубой краской, где предполагалась выдача оружия, их встретила потухшим взглядом скучающая, перезрелая дама, в мундире работника Аэрофлота с петлицами на пиджаке, с черными до синевы волосами и сросшимися на переносице бровями. Ее национальность Роман не установил, но был уверен, что не дагестанка, которых видел раньше. Эта была слишком черная. Он засомневался, что сможет их различать когда-нибудь? - Девушка, где бы нам оружие свое родное получить? - Роман пытался быть вежливым, но на даму это не произвело никакого впечатления.
Она косо бросила на вошедших короткий равнодушный взгляд и прогнусавила, отвернувшись: - Придется подождать.
Роман поморщился: - «Может, обиделась, что я ее девушкой назвал? Черт, мрачная какая-то. На нас у всех кавказцев такая реакция?»
- Какие красавицы работают в гражданской авиации! - пытался пошутить Артем. - И как такими ручками выдавать тяжелые железки? Может помочь? - Он наклонился через крашенный фанерный барьер, разделяющий комнату надвое, но дама повернула тоскливое лицо, у которого оказались правильные черты, и дежурным тоном предупредила о необходимости соблюдать порядок.
Не столько ее слова, сколько выражение лица с дикими бровями и тон голоса убили всякую охоту флиртовать. В комнате повисла неприятная пауза - веселого путешествия с торжественной встречей героев, женским оханьем и сочувствием не получалось.
В комнате постепенно собирались угрюмые обладатели оружия, знакомились друг с другом короткими вопросами-ответами «откуда» и «куда», договаривались, как поедут дальше.
- Здесь что ли оружие? Кто в Пятигорск?
- В Моздок?
- Привет, братухи, кто во Владикавказ? Тю, тильки вдвоем, - вошедший милиционер, пожилой лысоватый мужчина, быстро сообразил, что попал к эфсбэшникам и стушевался.
Вскоре прибыли москвич по имени Михаил, высокий, неспортивный с кудрявыми, черными волосами, с глазами сенбернара и доброй, почти нежной улыбкой и Денис - молоденький среднего роста пухлый бурят с симпатичными ямочками на щеках. Он был одет в широченные штаны и спортивную куртку, из кармана которой торчали провода с наушниками. Казалось, заиграй музыка и бурят раздвинет руки с растопыренными пальцами и начнет танцевать «хип-хоп».
«Забавно, - Роман еле сдерживал улыбку, рассматривая его. - «Северный чукча поет музыку африканских негров! До чего докатимся мы с этой глобализацией?». Но, несмотря на внешнее несоответствие эфэсбэшник в нем все равно узнавался определенно.
Комната сразу стала тесной и еще более неуютной. Стоявшие в углу классические торговые весы советского периода и крашеные грязно голубые стены навевали тоску. Обреченность - вот что объединяло всех. Именно обреченность. Из собравшихся не было ни одного, кто попал бы сюда по собственному желанию и каждый четко осознавал тот риск, которому суждено подвергнуться. Каждый сделал свой выбор и был обречен рисковать жизнью. Атмосфера была гнетущая, и только длинный Артем пытался шутить и вертел заросшей невоенной головой.
Роман начал беспокоится. Если еще час здесь проторчать, то добираться придется в сумерках, что с учетом мрачной атмосферы и пустеющего аэропорта не хотелось.
- Что-то долго не несут, может, выпало, пока летели? - Роман улыбнулся уставшей даме.
- Продали и пропили, - ответил за даму, смутившись, Михаил.
- Милая, а нам долго ждать-то, - Артем наклонился к ней поближе.
На неумелые шутки дама в петлицах ответила утомленным снисходительным взглядом и неопределенным мычанием. Она не сводила глаз со стеклянных дверей, так как толпа ожидавших мужчин заметно ее утомляла.
Наконец двери отворились и два высоких стройных пилота в темно-синих костюмах с трудом внесли бесформенные брезентовые мешки. Вопреки ожиданиям оформление выдачи оружия не заняло долго времени и, подержав в руках родной ПМ, Роман ощутил прилив уверенности: - «Все-таки с пистолетом спокойнее, хотя неизвестно, смогу ли я его быстро достать и попасть в кого-нибудь. Ну, хотя бы пригрозить или на худой конец застрелиться. Приятно ощущать на боку неудобную тяжесть».
Молодые, крепкие, коротко стриженые люди, с напряженными лицами выходили из комнаты выдачи оружия группами, обсуждая маршруты передвижения, и направлялись к таксистам, которые ждали особых клиентов.
- Вот теперь можно и покурить, - Артем небрежно бросил на землю тяжелую поклажу. - Ну и жара здесь.
- Минералку? - предложил Михаил, и, согнувшись дугой, достал из бокового кармана своей сумки пластмассовые стаканчики с литровой бутылью воды.
Пятеро эфэсбэшников из Москвы, Екатеринбурга, Нижнего, Томска и Улан-Удэ стояли в опустевшем аэропорту и смотрели на горы, на новый неизведанный мир, в который предстояло попасть, сделав несколько шагов. Солнце шло к закату, удлиняя тени. Тепло южного лета тревожно грело, а красота пугала. Роману вспомнилась песня Визбора:
«...За орденами в Душанбе два капитана КГБ...
...А капитаны те в такси - погонят, боже упаси...»
«Люблю я Визбора, более тридцати лет прошло, а ничего не меняется. Так же летаем, только поближе».
- В Пятигорск сколько?
- Триста. Вас с сумками только трое влезут, - коренастый угрюмый казак-водитель с волнистым чубом жалел свою старенькую «девятку».
- Ого, цены как в России. Давай за двести. Пожалуй, две машины придется брать. Нам на улицу… - Артем замялся, вспоминая ее название.
- Да знаю, куда обычно возим ваших, - к изумлению клиентов отмахнулся казак.
«Вот тебе реальные конспирация, и легендирование! Люблю я свою контору!» - подумал Роман и поправил пистолет, чтобы в случае чего можно было быстро его достать. - «Дослать патрон в патронник? Пожалуй, лишнее».
