Начальники и «колхозное быдло»
Спокойная
жизнь у старшего сержанта и оператора технических средств охраны
следственного изолятора Алены Ш. закончилась пять месяцев назад, с тех
пор как в тюрьме в шестой раз за последние годы сменилось руководство.
До этого она отработала семь лет без единого порицания и взыскания.
Алена не может понять, чем не угодила новому начальству. Но
производственный конфликт, тлеющий несколько месяцев, в начале мая
полыхнул таким безобразным и отвратительным скандалом, что о нем до сих
пор гудит вся тюрьма.
- Я заочно учусь в педагогическом
университете на психолога, - рассказывает Алена. - Когда пришло время
брать дополнительный отпуск для сдачи экзаменов, мой непосредственный
начальник М.Н. Петлюк отказался подписывать заявление, хотя я
представила справку-вызов на сессию.
«Учиться будешь за счет очередного отпуска, пиши соответствующий рапорт!» - сказал он.
Я
попыталась объяснить, что по закону все заочники имеют право на
очередной и дополнительный отпуск. У меня дочь, которую я воспитываю
одна, и хочется хотя бы во время своего законного отпуска уделить ей
побольше внимания. В ответ услышала: «Не хочешь работать, увольняйся».
- Я напишу рапорт, как положено, а там пусть начальство решает - подписывать его или нет.
Утром,
8 мая, после ночной смены меня вызвал начальник следственного изолятора
капитан Шалагинов. При этом разговоре присутствовал и майор Петлюк. Они
разговаривали со мной, не выбирая выражений.
- Девочка, ты
обнаглела совсем, видно, заработалась у нас, я тебя увольняю, - сказал
начальник. - Пиши рапорт по собственному желанию. Пока не напишешь,
отсюда не выйдешь.
- Я не буду писать, - и в расстроенных чувствах Алена пошла к выходу...
Рассказывает старший сержант, младший инспектор отдела охраны Андрей К.:
-
На пост, где я стоял часовым, пришел начальник охраны Петлюк и сказал:
«Без моей команды Алену на улицу не выпускать». Он ушел, а на пост
позвонил начальник тюрьмы Шалагинов: «Если выпустишь, будешь уволен».
Не успели мы прийти в себя от этих распоряжений, как к КПП вся в слезах
прибежала Алена и узнала, что нам запретили выпускать ее домой. Она
осталась запертой в шлюзе с решетками на выходе из административного
помещения тюрьмы.
А дальше началось невообразимое. К
караульному помещению прибежал майор Петлюк и в бешенстве заорал на
Алену: «Что, быдло колхозное, грамотная слишком стала? Пока не напишешь
рапорт об увольнении, домой не пойдешь!». Следующие полчаса он на
глазах оторопевшей охраны в возбуждении бегал по коридору, матерился,
осыпал ее оскорблениями и требовал, чтобы она вышла из шлюза в
служебное помещение. Меня поразило то, что Максим Николаевич не
стеснялся в выражениях, хотя осознавал, что его видит и слышит столько
народу. На входе-выходе застопорилось движение. Одна смена не могла
зайти, другая выйти...
- Я была настолько подавлена и унижена,
что мне стало плохо, - вспоминает Алена подробности того злополучного
утра. - Попросила у караульной смены сотовый телефон и позвонила маме.
Она вызвала скорую помощь, а Петлюк уже приказал караулу силой тащить
меня в контору, подальше от выхода из тюрьмы.
Начальник караула, лейтенант Олег К.:
-
Я ушам своим не поверил, когда Петлюк крикнул в лицо своей подчиненной
и, в конце концов, женщине: «Сейчас охрана вытащит тебя отсюда. А я об
тебя, падаль, руки марать не собираюсь!».
Я отказался
применять к Алене физическую силу. Она была без оружия и не
представляла угрозы для окружающих. Потребовал письменное распоряжение
от Петлюка. Он его написал. Мы с ребятами вышли из КПП и стали
уговаривать Алену зайти в помещение. Но тут приехала скорая помощь, и
мы открыли входную дверь.
Светлана Баталова, фельдшер отделения скорой помощи, выезжавшая на вызов в следственный изолятор 8 мая 2009 года:
-
Мы подъехали к проходной тюрьмы, но нас не хотели впускать, объяснив,
что в следственном изоляторе есть свой медработник. Тогда я
возмутилась, что нас ждут еще по одному адресу и пусть точно скажут:
нужна помощь или нет? Девочку вынесли во двор, она была в истерике. Мы
начали с ней разговаривать, напоили валерьянкой, сделали укол, и
постепенно она пришла в себя…
Зачистка
В первый же день после выхода Алены на работу после закрытия больничного листа майор Петлюк ознакомил ее с выговором.
Что
делать рядовому сотруднику, если начальство нарушает его права?
Промолчать, утереть слезы и согласиться быть «быдлом»? Увы, чаще так и
поступают люди, боясь потерять работу и кусок хлеба, или не хотят
трепать нервы в судах. Мужики и те, скрипя зубами, дают растоптать свое
человеческое достоинство, а вот Алена не согласилась, хотя прекрасно
понимает, что следственный изолятор - особое учреждение. Тут не
работают, а служат. И народная мудрость гласит: «С судьей не спорь, с
тюрьмой не вздорь!». Но почему неписаны законы для командиров,
призванных фактически стоять на страже закона? Или сотрудникам тарской
тюрьмы пора исповедовать принцип охраняемых ими узников: «Не верь, не
бойся, не проси…»?
Алена пошла в районную прокуратуру.
-
Оттуда меня направили в следственный отдел, - рассказывает она. - В
заявлении я попросила привлечь администрацию следственного изолятора к
уголовной ответственности за превышение служебных полномочий и
незаконное лишение свободы. Но следователь сказал, что для возбуждения
дела не хватает доказательств.
- Разве их трудно собрать? - говорю я Алене. - Ведь в тюрьме установлены камеры видеонаблюдения.
-
Говорят, что видеозапись инцидента уничтожена, а письменное
распоряжение о применении ко мне физической силы Петлюк у начальника
караула забрал…
Если командиры считают себя правыми, зачем понадобилась оперативная зачистка следов?
Младший инспектор отдела охраны Андрей К.:
-
Сейчас Алену пытаются выставить истеричкой, которой не место в режимном
учреждении. Но я проработал с ней 4 года и могу точно сказать - у нее
никогда не было нервных срывов...
После того, как Алена уехала
с матерью домой, к нам, в караульное помещение, зашли Шалагинов и
Петлюк и приказали начальнику караула порвать недавно написанное
майором распоряжение. Он просто отдал им эту бумагу. И теперь ее якобы
нет и не было.
Через несколько дней меня ждали в прокуратуре в качестве свидетеля инцидента.
-
Ты же понимаешь, что нужно говорить? - спросил Шалагинов, вызвав меня к
себе в кабинет. - Алену никто силой не удерживал на работе. Она сама
задержалась на выходе, потому что ей стало плохо…
- Я скажу правду.
- Значит, ты не хочешь работать у нас?
Когда,
после дачи показаний следователю, я вернулся назад в тюрьму, меня уже
ждал Петлюк. Ни о чем не спрашивая, он потребовал написать рапорт об
увольнении. Я написал, так как понял, что все равно выживут с работы. В
этот же день, после похода к следователю и последующего разговора на
повышенных тонах с начальником тюрьмы, уволился по собственному желанию
и начальник караула Олег К., хотя до этого он и не думал уходить из
изолятора, где отработал много лет, получил офицерское звание. У него
двое детей, жена находится в декретном отпуске…
Владимир Карабанович, прапорщик, младший инспектор отдела охраны:
-
Я видел письменный приказ, который майор Петлюк отдал лейтенанту,
начальнику нашего караула. И видеокамера у нас снимает так, что при
увеличении можно разобрать все, что в той бумаге было написано. Но
фрагмент утренней видеозаписи 8 мая почему-то исчез, хотя при желании
файл можно восстановить, ведь запись шла на жесткий диск компьютера.
Но, похоже, это никому не нужно. После того, как я сходил в
следственный отдел при прокуратуре, отношение руководства ко мне резко
изменилось. С меня взяли объяснительную за то, что, находясь дома после
смены, я не ответил на звонок по мобильному телефону… И я понял, что с
таким начальством дальше работать не смогу - написал рапорт «по
собственному желанию», хотя до пенсии мне осталось доработать всего три
года. Я бы остался, если бы был уверен в объективном расследовании
дела. Но у меня сложилось впечатление, что Петлюк и Шалагинов знают
все, что происходит в следственном отделе при прокуратуре.
Виктор Нагаев, капитан, дежурный помощник начальника следственного изолятора, очевидец событий:
-
Мне осталось доработать 2 месяца до пенсии, а работаю я в тюрьме уже 13
лет, повидал всяких начальников, но такого хамского отношения к
сотрудникам у нас никогда не было. Этих маленьких царьков прислали в
Тару 5 месяцев назад из Омска. Они считают нас людьми второго сорта,
хотят превратить в послушных зомби. И на Алену взъелись потому, что она
набралась смелости и потребовала соблюдать закон. Уже три человека
пострадали из-за произвола Шалагинова и Петлюка и потеряли работу. В
чем они виноваты? Да в том, что оказались в неудачном месте в неудачное
время, не побоялись сказать правду о том, что видели своими глазами! По
сути, поступили, как порядочные люди.
В декабре у нас
сократили 20 человек, а посты оставили. Сокращение прошло без учета
того, что сотрудникам полагаются отпуска, они иногда болеют. Сейчас
подменить их некому, а заключенных нужно охранять круглосуточно. Людей
не хватает, а тут еще началась чехарда с увольнениями. Человек несет
ночное дежурство, днем отдохнет, а ночью опять заступает на смену с
другим караулом. Совсем задергали. Нет ни выходных, ни отгулов. Зато
практикуются бесконечные собрания, вызовы на хозяйственные работы. В
любое время дня и ночи нам звонят на сотовые телефоны, и, не дай бог,
не ответишь! В семьях - скандалы. Жены не видят неделями мужей, дети -
отцов. Начальство, вместо того, чтобы добиваться разумных штатов,
нажимает на людей, заставляя их работать сверх нормы. Выслуживается,
якобы экономит средства и наводит жесткую дисциплину. Но у каждого из
нас в руках оружие, а обстановка в коллективе нервная и накалена до
предела. Недаром случай с Аленой вылился в конфликт. Когда вооруженные
люди находятся на грани срыва - до беды недалеко…
В Москве - евсюки, в Таре - …?
Капитану
Андрею Шалагинову, новому начальнику следственного изолятора №2, 27
лет. До того, как возглавить коллектив тарской тюрьмы, он работал
начальником отдела по борьбе с терроризмом одной из колоний областного
центра. Окончил Омскую академию МВД.
Во время нашего разговора
в его кабинет вошел начальник отдела охраны майор Максим Петлюк, и
через мгновение мне показалось, что начальник и его подчиненный
поменялись местами.
Чтобы вставить слово в монолог Петлюка
капитану Шалагинову приходилось время от времени просить: «Подожди,
Максим Николаевич, дай я скажу».
- Мы - люди в погонах. Мы -
нормальные, адекватные люди, - сказал мне Андрей Михайлович. - Нас
прислали из Омска, чтобы мы навели порядок и создали нормальный
работоспособный коллектив. У нас не хватает людей, поэтому мы никого не
заставляем увольняться. Но если человек пишет рапорт по собственному
желанию, это его личное дело.
- Алена - человек, который не
хочет трудиться, она наглая и не соблюдает требований служебной
субординации. Элементарно невоспитанная женщина, - вмешался в разговор
Максим Петлюк.
Тут я невольно улыбнулась, вспомнив рассказы
очевидцев инцидента на КПП о том, какими словами майор, рассуждающий о
субординации и внутренней культуре, крыл свою подчиненную. На каком
жаргоне или фене он тогда «перевоспитывает» зеков? Остается только
гадать. Как и об офицерской чести. Не стыкуется в моем отчасти книжном
классическом восприятии честь мундира русского офицера и суетная
зачистка следов унижения подчиненного тебе человека, тем более женщины
и матери.
Капитан Шалагинов, заметив мою улыбку, сказал:
- Между прочим, Максим Николаевич - участник боевых действий.
Я кивнула головой, мол, понимаю, заслуженный человек, ему все разрешено.
-
Вся эта история, - продолжал Шалагинов, - спектакль, который разыграла
сама Алена. Даже если она сейчас придет и извинится, это ей уже не
поможет. Мы не можем доверять пистолет, в котором 16 боевых патронов,
неуравновешенной женщине. Вы вспомните Евсюкова, который расстрелял в
московском супермаркете столько людей! Где гарантия, что подобная
история не повторится в Таре?
Нет теперь такой гарантии,
господа офицеры, судя по тому, что я услышала и увидела. Тихая
патриархальная Тара и ее тюрьма веками жили своим размеренным ритмом.
Без скандалов и склок. Всяк друг другу сосед или родственник. Здесь не
нужны потрясения. И на карьеру любой ценой, как оказалось, не все
провинциалы при погонах согласны.
…Я внимательно изучила
публикации в центральных СМИ и Интернете о 32-летнем майоре Евсюкове.
Как говорится, молодой да ранний, и был он не рядовым сотрудником
милиции, а начальником ОВД. До того, как устроить расстрел в такси и
магазине, Евсюков несколько лет вживался в образ грозного начальника,
не терпящего возражений от подчиненных. Неугодных он увольнял, причем
старался непременно выгнать «с волчьим билетом», и новые звезды
сыпались на его погоны. По судьбам сослуживцев шла стремительная
карьера подлеца. Образно говоря, он лихо постигал начальную и высшую
школу цинизма и неуважения к человеческому достоинству. Если «быдлом»
были те, кто рядом и рангом ниже, то «мишенями» однажды стали просто
живые люди.
