Сегодня, когда стало известно имя будущего Президента России, проект STOPCRIME публикует одну из глав романа «Е2012КХ», написанной Романом Анонимкой (именно так звучит псевдоним неизвестного автора). Пророчества начинают сбываться…
- Спасибо за то, что нашли время и согласились на это интервью, - заученно начал Алик. Эту фразу он мог сказать ночью, если бы его подняли с постели, чтобы брать очередное, какое уже там по счету интервью. Даже во сне Алик мог сказать эту фразу. Во сне он ее и сказал.
- Ничего, ничего, время еще есть, - ответил Путин. Он сидел в кресле, привычно положив правую руку в часах на подлокотник, а левой облокотившись на угол стола. - Вы, главное, не волнуйтесь, задавайте вопросы, которые вас по-настоящему интересуют.
Алик прислушался к собственному организму. Сердце билось так, что, кажется, рубашка ходила ходуном. Он быстро огляделся. Путин сидел перед ним в кресле, сзади стоял дубовый стол, на котором горела зеленая лампа сталинской эпохи. На стене прямо над столом висел портрет Дмитрия Медведева, который на фотографии сидел за таким же столом на фоне портрета Путина. Получался зеркальный эффект, уводящий взор в перспективу кадра, где было много-много маленьких Путиных.
Алик почувствовал неожиданный прилив сил. Он так много хотел спросить у этого человека. Хотел спросить о будущем, о национальной идее, но в голову почему-то лезли дурацкие вопросы о Кабаевой, и о том, зачем Кони нужен неработающий ошейник с Глонасс. Алик осознавал всю значимость исторического момента, он понимал, что ему сейчас предоставлен уникальный шанс расспросить этого человека обо всем. И он спросил:
- Почему Вы часы на правой руке носите?
- Я ждал этого вопроса, - ответил Путин. - Во-первых, мне так удобно. Во-вторых, те часы, которые ношу я, весят немало. Мне это позволяет крепче держать руку на пульсе истории. И они еще немного к земле тянут, мне близки идеи почвенничества, видите ли. Помните мой визит в Пикалево? Земля родная звала, вот я и поехал. Я ведь тогда еще в свою старую питерскую квартиру заезжал, там скоро музей будет.
- Чей?
- Мой. Я туда лыжи горные привез, кимоно там на стене висит, ну и часы. Первые - командирские, и последние - ну, это вам рано знать, сюрприз будет потом. Кстати, некоторые граждане у меня часы в подарок выпрашивают во время визитов. Я специально с собой в регионы малазийские подделки вожу, но граждане этого не знают. Я знаю, что гламурная привычка носить часы на правой руке - это попытка копировать мой стиль - стиль уверенного в себе и завтрашнем дне человека. Что ж, мне приятно. Хотя идеология гламура мне не близка. Я приверженец более консервативного стиля, стиля 90-х.
- А в нас?
- Что в вас?
- В нас вы уверены, в нашем будущем?
- В вашем будущем, молодой человек, должны быть уверены прежде всего вы. Вам эту уверенность не дадут ни часы, ни гламур, ни дорогой автомобиль. Это все не имеет цены, ведь можно в один миг всего лишиться. В курсе? Вы - журналист. У вас же есть интернет, вот там и реализуйтесь. Только знания и опыт выведут вас из тупика.
- Тупика, в котором находится Россия?
- Нет, тупика, в котором находитесь вы. Мне кажется, что вы сейчас именно в нем. Но это пройдет. Еще есть вопросы?
- Конечно, Вот, например, хотел бы о Ходорковском спросить.
- Спасибо. Я ждал этого вопроса уже много лет. Недавно мне привезли в подарок варежки, которые шьют в колониях Читы. Среди них были и варежки, которые были лично связаны Михаилом Борисовичем. Очень добротная работа. Я их коллеге подарил, преемнику своему. В рамках нацпроекта «Кройка и шитье», который будет предложен на утверждение Госдумы в следующем году, есть графа расходов на варежки. Наши ученые предполагают, что за всемирным потеплением последует всемирное похолодание. Кстати, проведение в этой связи зимней Олимпиады в Сочи вдвойне актуально. Шойгу обещает там круглогодичный снегопад. Ну, а в Чите нами планируется открыть мировой центр по изготовлению варежек. Я полагаю, что МБХ может даже его возглавить. Если у него не будет нарушений режима. Ну, там, чифирить не будет, бузить…
- Сколько же ему сидеть еще?! - выдохнул Алик.
- Что, простите? - Путин наклонился чуть вперед.
- Нет, это я так - сам с собой. А вот помните такую газету «Московский корреспондент»? - Алик начал издалека.
- Я понял Ваш вопрос, спасибо. Дело в том, что во время публикации ряда материалов, кстати, проверка которых со стороны ФСБ России показала, что они были проплачены оппозицией, издатель этой газеты был болен гриппом. Ему насморк в мозг ударил, не понимал человек, что творит. И я посоветовал ему лечить «гриппозный нос». Говорят, он, как услышал, сразу три пузыря себе закапал. И газету закрыл. Извинился типа.
- Значит, неправда там все?
- А вы у него спросите, он же напечатал? - Путин хитро подмигнул. Или Алику показалось?
- А вы с нами до какого года - до 2024-го?
- А вы против? - Путину вопрос явно понравился, хоть он и сделал вид, что задан он некорректно.
- Нет, я лично - за. Альтернативы-то все равно нет. Но вот между вами и нынешним президентом, как пишут зарубежные СМИ, читали, наверное, якобы есть какой-то разлад?
- Это слухи. Мы - команда. Вы можете и президента об этом спросить, он точно так же ответит. Только он очень занят сейчас, там Чубайс нано-чернила изобрел, президент сейчас ими тренирует свою подпись. Вы ему вопросы лучше по интернету задайте. Только не через видеоблог, его ФСО читает (это я вам по секрету), а через «Одноклассники». Там у него анкета есть, он часто на этом сайте сидит.
- Спасибо, что подсказали. Вот вы говорите, что вы - команда, а кто ее капитан?
- Угадай, - Путин перешел на ты, но это было не грубо, а даже ласково. Алик с удовольствие отметил, что Путину его вопросы все больше нравятся.
- Еще вопрос. Помните историю в Пикалево с вашей ручкой, которую вы вернуть попросили? Вам что, ручки жалко?
- Жалко. Вы же не знаете, что это за ручка. Мне ее мой друг подарил, Тимченко зовут. Он ей один контракт подписал. Мне он очень дорог. Тимченко, имею в виду. Так что эта ручка - добрая память.
- А зачем Газпром спонсирует футбольную команду «Шальке» из города Гельзенкирхен?
- Кто вам сказал?
- Так это у них на футболках написано.
- Ах да. Я считаю, что это красивый жест помощи Газпрома, как ведущего концерна России, немецкому спорту. Пришло время, когда мы можем оказывать такую поддержку немецкому детскому спорту.
- А она им нужна, наша помощь?
- Раз на футболках написано, значит, нужна. У них спросите.
- Можно еще вопрос? Время есть еще?
- Время есть. Пару лет еще. Потом времени у меня будет меньше.
Путин посмотрел на часы. Алик к своему удивлению заметил, что на них нет стрелок. Циферблат есть, цифры есть, а стрелок нет! Премьер перехватил взгляд собеседника, но промолчал. Алик едва успел заметить, что на циферблате было всего четыре деления, а вместо 12 цифр стояли сроки - их было четыре.
- Тоже подарок? - Алик вдруг понял, что голос его охрип.
- Да, часовой завод подарил. Там стрелка одна особенная есть, сроки подводит, можно увеличивать года. Ну, если, конечно, Дума не против…
- Дума не против, что Вы!
- Да я знаю, - вздохнул премьер, - они всегда впереди паровоза бегут. Готовы на все, лишь бы Охотный ряд за ними остался. Кстати, знаете, почему Думу туда перенесли? Это же после путча в 93-ем случилось. Тогда парламент решил подстраховаться от танковых атак на будущее. И пролоббировал переезд. К ним теперь просто так не подъехать. Да и не постреляешь там особо…
- Потому что исторический облик города… - догадался Алик.
- Потому что пробки постоянно, танки не пройдут, - вздохнул премьер.
Ну да, исторический облик никогда никого не останавливал, как это я так впросак попал? - огорчился Алик, но про себя. И спросил:
- А вы за кого болеете? В футболе?
- За «Зенит», за кого же еще? Я же вырос в ленинградских дворах…
- Как Боярский, наверное, шарфик носите?
- Ни шарфиков, ни шляп сроду не носил, - поморщился Путин. - Я всегда без шапки, не замечали что ли? Имидж такой.
- Мне кажется, «Зениту» еще далеко до мирового уровня… - Алик увлекся темой.
- Правильно. Поэтому я еще потихоньку болею за «Челси». Тоже наша команда, знаете, наверное?
- Знаю. Но она не совсем наша. Там же Роман Аркадьевич…
Путин вытащил из кармана телефон. Это был Верту, но с российским гербом в центре трубки. Наверное, телефонный завод подарил, догадался Алик.
- Рома, але! - сказал Путин. На том конце трубки что-то плескалось и шумело. Море, наверное.
- Рома, але! На яхту залезь, не слышно тебя! Как дела-то? Я тут с журналистом разговариваю. Он сомневается, что «Челси» - российская команда, говорит, что твоя. Сейчас я ему трубочку передам, расскажи все, как есть.
Рука Алика дрогнула, ладони вмиг взмокли. Но он взял протянутую премьером трубку и задал глупый вопрос: Роман Аркадьевич, это Вы?
- Я, я. И яхта моя. - ответил голос. - Даш, полотенце дай, а то вон на берегу опять папарацци в кустах зашевелились.
- Роман Аркадьевич, я вот Владимира Владимировича спросил про ваш «Челси»…
- «Челси» - это гордость российского спорта, - отчеканил голос. - Сейчас все налоги платятся в Анадыре, а мною лично проведены переговоры с Дидье Дрогба и Майклом Эссьеном о получении ими российского гражданства. Они за нашу сборную будут играть на ближайшем чемпионате мира.
- Так ведь они же из Кот-д-Ивуара и Ганы, соответственно.
- Африка не против, мы им три тонны красной рыбы отгрузим. А футболистов задним числом проведем, через оффшор. Еще вопросы?
- Если можно.
- Вам можно. Вы по особому телефону говорите. Вам сейчас очень многое можно…
- Роман Аркадьич, а каково Ваше реальное состояние?
- Только не для печати. Я реально не знаю. «Форбс» пишет, что 25 ярдов. Не знаю, как они считают, давно хотел поинтересоваться. Может, спросите у них? Я думаю, что активы оцениваются в 30 - это по безналу в общем, налом будет около 10, кое-что еще в оффшорах - еще 15-20, но это же не все мне принадлежит. Реальных бенефициаров я Вам, понятное дело, не назову. Но там ребят много. Вы их всех знаете, фамилии известные. Кстати, а Ваше состояние каково?
- Я, Роман Аркадьич, временно в долгах пребываю.
- Понимаю. Кризис сбил котировки акций, наверное. В Дубае еще вот дефолт. Но ничего, Вам надо отдохнуть немного. Скоро все выровняется, обещаю. Нефть в гору пойдет. На наш век икры хватит…
- Спасибо, - Алик передал булькающую соленой средиземноморской водой трубку с гербом хозяину.
- Ром, - крикнул премьер - Даше привет передай. На уикенд увидимся.
Путин вернул телефон во внутренний карман пиджака, посмотрел на часы, потом - на Алика. Журналист набрал побольше воздуха и спросил:
- Наконец, главный вопрос. Какова национальная идея России?
- Меня предупреждали, что этот вопрос Вас вставил очень даже всерьез. Ну что ж, объясняю. Некоторые мои советники думали, что национальную идею привнесет в страну Гус Хиддинк, но, как вы знаете, у него не все получилось. Но я сам спортсмен, знаете, наверное, черный пояс у меня. Я знаю, спортом единым страна сыта не будет, даже если мы чего-нибудь и выиграем. Идея - в другом. В экспансии.
Россия испокон веков жила имперскими амбициями. И объединялась перед вражеской угрозой. Ничто так не объединяет русский народ, как враг у ворот. Это и татарского ига касается, и шведов, и фрицев. Потому мы их и били. Вопреки всему - количеству оружия, навыков и опыта. В те же исторические промежутки времени, когда на нас почему-то никто не нападал, страна скатывалась в застой. Помните это время? Полная деградация власти, орденомания, соцсоревнование с самим собой, своего рода политическая и экономическая мастурбация. Нам враг нужен, драйв постоянный, адреналин, движуха. Тогда мы растем, движемся вперед. Стабильность для России - тяжелейшее испытание. И не факт, что полезное. Поэтому в случае, если на нас не нападают, нам надо самим, как бы это сказать, расширять границы.
Развал Союза был ошибкой. Но вынужденной, необходимой для смены элит. Это как процесс замены крови, нам капельница была нужна и гемодиализ. Для того, чтобы резко рвануть вперед. Опять же взрывы в Москве, которые Березовский придумал, помните, в 99-ом?
- Помню, но… - Алику было интересно развить эту тему.
- Без но, - отрезал премьер. - Березовский. Точка. Так вот, на взрывы эти мы ответили контртеррористической операцией. И страну сохранили в прежних границах. А ведь тогда, в 99-ом, Россия была на грани развала, Татария и Башкирия хотели свою конфедерацию создавать. Дальний Восток думал к Китаю отойти, японцы чуть Курилы не отхватили. Проблема этой страны в том, что она слишком большая. Как Вы думаете, что объединяет жителей Калининградской области с удмуртами или ингушами?
Алик вспомнил «референдум», которые проводил в Калининграде Боб, и ничего не сказал.
- Правильно, - прочитал его мысли Путин. - Ничего. Поэтому наше спасение в том, что страна живет в нескольких часовых поясах. На западе - утро, а Владивосток засыпает уже. Управлять так, конечно, сложнее, но это смотря у кого какие часы. - Путин улыбнулся, рассчитывая, что его намек будет понят. Алик кивнул. - Так вот. Запад и восток не координируются, они не знают, что друг у друга происходит, а СМИ и интернет мы контролируем, без этого никак, извините.
- Так я не против. Свобода слова в России ни к чему хорошему не приведет, желтая пресса опять же, вседозволенность, непроверенная информация, - Алик поддержал тему очень активно, чему даже удивился сам. Но Путин его не слушал.
- Нами подготовлен проект расширения страны, который позволит еще сильнее размыть ее проблемы. Это важно сделать быстро, пока все не догадались об их истинных масштабах. Надеюсь, со временем их даже удастся как-то разрешить, но с этим потом разберемся. Сейчас главное - двигаться к границам СССР. Сначала таможенный Союз создадим, потом Белоруссию в рублевую зону окончательно затянем, если будут сопротивляться, молоко у них покупать перестанем, потом - Казахстан, им с нами приятнее как-то. Украину с газом подожмем окончательно, у них скоро одна минералка останется, и та без газа. Сами к нам придут. Молдавию задушим винным эмбарго, приползут. Грузия осталась, так мы подождем, пока там горячие местные ребята сами президента сменят, а потом станем покупать их сулугуни, мясо и вина. И они будут с нами. Прибалты - ладно, не хотят они и не надо. А всех остальных очень даже реально присоединить. Таджикистан вообще весь у нас уже трудится. Узбеки тоже.
Алик мысленно рисовал границы страны. Страны, которую он, Алик, хорошо помнил. Он в ней учился, рос, работал. Потом ее не стало, наступил вакуум. Вакуум чего? - спрашивал себя Алик. Без коммунистической идеи стало скучно жить? Вроде нет. Очень даже нет. А вот без идеи вообще? Скучно…
- Я - за, - вдруг сказал Алик.
- Молодец. - Путин строго и одновременно одобрительно посмотрел на него. Точно та же, как смотрел с плаката.
- Спасибо Вам большое за интервью. Сверять будете? - Алик понимал, что этот вопрос в этих стенах не будет лишним.
- Нет. Ты печатай. Время все сверит. И по местам расставит, - задумчиво ответил премьер, смотря куда-то вдаль, поверх головы собеседника. - И еще. Задание тебе одно есть. Найти то, не знаю что. Подумай над этим. Возьми ключик и подумай. Понял?
- Пока нет.
- А ты подумай, про какой ключик я говорю. Сразу вспомнишь. Думаю, ты справишься, парень смелый. Тебе мой «прикрепленный» телефон даст, ты его всегда с собой носи. Тебе позвонят. Задание Родины, отказываться не рекомендую. Понял?
- Понял. Для меня ваше задание и есть задание Родины. Сочту за честь.
- Ладно, ладно, я так и думал. Фотографироваться будешь?
- На паспорт, на заграничный? Родина посылает меня в тыл врага?
- Со мной фотографироваться, спрашиваю, будешь? На память типа. Родина, когда тебя пошлет, ты догадаешься. И куда пошлет, тоже. Ну че, фотографа звать?
- Конечно, - Алик спешно разгладил волосы.
Путин нажал какую-то кнопку, стена книжного шкафа отодвинулась, в комнату вошел человек в серо-зеленом кителе НКВД, но без опознавательных знаков. В руках у него был «Полароид». Он умелыми руками поставил Алика к стенке, Путин встал рядом. «Чик» - сказал фотоаппарат, и из него вылезла мокренькая фотография. Человек в форме протянул ее Алику и ушел в книжный шкаф.
- Ты только это, не злоупотребляй. Мы тебе верим, понял? - сказал премьер. - Ну все, я пойду. Там на федеральной трассе буза какая-то. Профсоюзы под машины прыгают, дотаций просят. У меня вертолет через 15 минут.
- А последний вопрос можно? Личный, не для печати?..
- Валяй.
- Вы правда не знали, как Шевчука зовут?
- Опять вы все об этом, - премьер устало поднял глаза к потолку. - Конечно, знал. Просто мне Розенбаум больше нравится. Гоп-стоп, мы подошли из-за угла… Это - по-мужски. А Юра про что поет? Родина-уродина?... Ладно, пора мне. Телефон не забудь.
Алик подал руку премьеру и вышел через дверь. Путин смотрел ему вслед, Алик это чувствовал. В меня верят - стучало в висках. Оглянувшись, Алик успел только заметить, как Путин надевал большой трехцветный авиационный шлем. Дверь его кабинета закрылась.
Двухметровый человек с микрофоном в ухе вежливо и резко распахнул перед Аликом следующую дверь, ведущую из приемной в коридор. Алик хотел спросить про телефон. Но увидел стоящего в коридоре Славу. Он был в костюме от «Бриони», и в руке у него была какая-то трубка.
- Держи, Алик, ты теперь в нашем круге доверия, - Слава улыбался. Ветер гулял в коридоре, шторы на кремлевских окнах развевались и хлопали. Становилось холодно. Алик взял телефон, зарядки не было. Он поднял глаза, но Слава исчез. Двухметрового человека с микрофоном тоже рядом не оказалось. А Алик сидел на ступеньке Мавзолея, но у заднего, черного хода, с тылу. Спереди раздавалась музыка. Голос Расторгуева пел то ли «Мурку», то ли «Калинку». На Мавзолее с тыльной стороне неоном мигала надпись «Ленин LIVE. Караоке круглосуточно. Дорого».
