Это случилось 1 марта 1995-го. Когда о том, что вечером в подъезде дома на Новокузнецкой был убит Влад, сообщили информагентства и радиостанции, все решили, что произошла ошибка. Коллеги Влада, его друзья, даже его враги, все были уверены - Листьева не могут убить. Так велик был его авторитет, так огромна была его популярность. Он тоже так думал. В этом и была его главная ошибка…
В сотый раз говорить о версиях следствия сегодня, в 14-летнюю годовщину убийства Листьева, мне кажется некорректным. Эти версии прекрасно известны всем, кто вел дело, осуществлял оперативное сопровождение, контролировал работу следственной группы. Кому надо, те и так все знают.
Бывший генеральный прокурор России Юрий Скуратов докладывал результаты расследования Борису Ельцину. В этом докладе были фамилии организаторов, заказчиков, исполнителей. Ельцин промолчал. Скуратов намек понял: теперь он тоже молчит.
Исполнителей было двое. Они не знали, кого ждут около подъезда. Тот, кто стрелял, получил команду: «мишень идет». Все просто. Когда дело было сделано, эти два братка, конечно, поняли - их завалят вслед за мишенью. Им было страшно. Они пытались бежать. Но не смогли. Вместе с их жизнями оборвалась цепочка, ведущая к заказчику. Оборвалась и другая цепочка - доказательств. Следствие теперь могло лишь предполагать, анализировать, делать выводы, допрашивать, проверять версии. С каждым годом надежда на то, что государство проявит «политическую волю» и даст следствию возможность поставить точку в самом громком убийстве последних 20-ти лет, таяла. Надежда, говорят, умирает последней. В этом случае все было иначе - она умерла еще 1 марта 1994-го в подъезде дома на Новокузнецкой.
Кому-то, может быть, это сравнение покажется слишком громким, но, на мой взгляд, оно правомерно. Убийство Листьева в России я бы сравнил с убийством Кеннеди. Не потому, как и кем оно было исполнено. А потому, что ни то, ни другое никогда не будет раскрыто. По одним и тем же причинам - раскрытие этих преступлений может нанести сокрушительный удар по государственной системе координат.
Влада убили не за журналистику. Профессия в его исполнении была позитивной, мыслящей, рациональной, ироничной. Но никак не опасной. Ни для кого.
В те годы в России убивали и за меньшие деньги. А за рынок, приносящий миллиарды, убивали без раздумий. Телевидение было именно таким рынком. И деньги давала, вопреки обывательским представлениям, не только реклама, перераспределение механизмов появления которой на ОРТ Влад занимался последние дни и часы свой жизни. Власть - и есть самые большие деньги. А телевидение - это власть и деньги в одном флаконе.
Знали ли очень большие люди о том, что может произойти с Владом? Конечно, знали. Эти люди делятся на две категории - те, кто его предупредил, и те, кто этого делать не стал. Что было дальше, вы знаете.
Нет, государство Влада не убивало. Влада убила уверенность в том, что есть в стране люди неприкасаемые. В силу своего авторитета, влияния, народной любви. Он ходил без охраны, хотя по статусу руководителя главного федерального канала она ему была, конечно, положена. Охрана могла спасти Влада от киллера в подъезде. Это точно. Его решение отказаться от охраны свидетельствует о том, что он себя как раз таким неприкасаемым и считал.
Ошибся. Таких людей не было ни тогда, ни сейчас. А о жестокости эпох можно еще и поспорить…
Андрей Калитин
