…Хрупкая фигура в темно-серой робе принимает привычное положение: плечи ссутулены, голова опущена. Единственное, что может двигаться не по команде, - взгляд: либо пустой, либо яростный. Так уж сложилось, что усталость и злость - два главных чувства, которые испытывают обитатели “детской тюрьмы”. В Рязанской воспитательной колонии сидят девушки от 15 до 21 года. Они убивали, грабили и калечили. Получили срок и нанесли на тело татуировки. Практически все у них, как у взрослых уголовников.
“МК” наведался в девичью колонию для несовершеннолетних и увидел, какими характерными жестами “малолетки” демонстрируют, где они “видели” воспитательную функцию тюрьмы. В то же время сотрудницы ВК пребывают в полной уверенности, что многие юные преступники после “отсидки” меняются в лучшую сторону.
Лучше молча и терпеливо
…С десяток девчачьих голов склонились за швейными машинами - на ярко-розовом материале появляется ровная строчка. “Уголовный труд” на благо экономики страны - дело привычное для всех обитателей российских колоний. Даже если диплом швеи-мотористки ПТУ при зоне тебе не нужен, равно как и мизерная зэковская зарплата, - все равно от работы лучше не отказываться. Ведь сотни добротно сшитых халатов тошнотворно-розового цвета - еще один маленький плюсик в пользу условно-досрочного освобождения. На волю здесь хотят все, несмотря на то, что большинство юных осужденных по ту сторону колючей проволоки никто не ждет.
Криминальная история почти у всех здешних подростков начиналась одинаково: пьющие родители, побег из дома, шальная компания, алкоголь, наркотики, улица. А дальше пути нынешних товарок по колонии разошлись в соответствии со статьями Уголовного кодекса. Грабеж, нанесение тяжких телесных повреждений, убийство… Воспитанницы не отрицают факта совершения преступления, однако по-настоящему виновными себя никто не считает. Но и на судьбу, завлекшую их в мрачные бараки с колючей проволокой, здесь жаловаться не принято. Неписаный закон воспитательной колонии - все делать молча и терпеливо. Шить халаты, учиться на секретаря, записывать в тетрадь грамматический разбор предложения - многие девушки-заключенные даже рады, что у них постоянно есть чем заняться. Ведь если что-то делать, то думать не получается. Потому что думать - опасно. Это поняли даже самые недалекие юные зэчки. Мысли о настоящем и мечты о будущем могут сломать тебя похлеще любого надзирателя.
…У Олеси никак не получается ровно положить синтетическую ткань под лапку швейной машины - тонкие пальцы с подстриженными ногтями неловко поправляют синтетический материал. Профессию швеи-мотористки 18-летняя девушка освоила недавно. В Курганской области, откуда этапировали симпатичную блондинку, она не то что учиться на швею - школу-то закончить не могла.
- Здесь я потому, что убила отчима, - криво ухмыляется осужденная, - сижу уже год и девять месяцев, осталось мне “отмотать” три и четыре…
Отчим, по заверению Олеси, “сам нарвался” - совсем как в знаменитом мюзикле “Чикаго”. Молоденькая уголовница не считает, что ее преступление и наказание перечеркнули всю дальнейшую жизнь.
- Выйду - вернусь к маме. Пойду работать. Да все как у всех будет. Главное - побыстрее освободиться. А для этого важно никому не доверять. А то уж слишком много лицемерия в колонии, - бросила девушка и склонила голову в косынке над своим рабочим местом.
Близится конец смены. Строчить халаты надо быстрее. 18-летняя Екатерина сильно нервничает - ведь до конца “рабочего дня” все нужно закончить. Пухлая Катя, с очень невыразительным, будто размытым лицом, тоже наказана за убийство.
- Ну, мы в компании были, подрались. Так же бывает, правда?.. - девочка поднимает на меня маленькие глазки.
Ее ровесница Маша к своему убийству относится не так житейски. 28 ножевых ранений в тело обидчика Мария, по ее собственному мнению, нанесла вполне справедливо.
- Он хотел меня изнасиловать! - чуть не кричит эта девушка с острым, живым лицом.
Слышу шепот за спиной: три уже дипломированные швеи–мотористки шепчутся, глядя на меня. Одна чуть заметно улыбается, другая - кудрявая и единственная накрашенная - смотрит с вызовом.
…Когда юные заключенные видят человека с воли, в девушках моментально просыпается весь их эмоциональный диапазон: вольного они ненавидят, но в то же время он им безумно интересен, еще они стараются подольше не отходить от него - чтобы поглубже вдохнуть воздух свободы.
“Самые умные - самые опасные”
6.30 утра - начинается новый день срока. Сказать, что юные колонистки считают дни до освобождения, значит, не сказать ничего. Счет идет чуть ли не на минуты - что на занятиях в ПТУ, что на уроках в школе, что на работе. Но оставшиеся до выхода долгие годы - не повод для уныния. Вообще, хмурых тут не любят.
…Юные преступницы собираются на завтрак. Каждый отряд под руководством воспитательницы выходит из своего жилища. Условия проживания - одно из немногих отличий воспитательной колонии от взрослой зоны.
Воспитанницы спят и проводят свободные минуты в длинных узких комнатах примерно на 18 человек. Никаких решеток и нар - кровати для осужденных выстроены в ровные ряды. У каждой юной зэчки - своя койка с приклеенной визиткой и маленькая тумбочка. Беспорядок на “жилплощади” расценивается как серьезное нарушение.
Вообще “место жительства” колонисток больше походит на больничную палату - светлые стены, даже цветы на подоконниках стоят. Но девушки, кажется, рады выходу из сравнительно уютного жилища, ведь те несколько минут, что они будут надевать свои бесформенные серые ватники, - одна из единственных возможностей пообщаться. Толкаясь и хихикая, юные сидельщицы пробираются к вешалке - достать свою робу. Кто-то медленно, будто в прострации, переворачивает с изнанки рукава зэковского одеяния и так же медленно надевает куртку. Тут же получает в свой адрес ехидный смешок, а может, и незаметный подзатыльник. Приходит воспитатель, воцаряется порядок. Но медлительная девчушка и в следующий раз получит подзатыльник. Быть вялым в колонии крайне невыгодно.
- По статистике, около 80 процентов наших воспитанниц страдают психическими аномалиями. Ну и, конечно, уровень интеллектуального развития отстает года на два-три. У кого-то в большей, у кого-то в меньшей степени, - поведала “МК” одна из воспитательниц колонии.
Привычный спецконтингент, с которым приходится работать воспитателям, учителям, психологам, - “девушки улицы”, не умеющие связать пару слов и не желающие учиться. Попавшие в колонию по глупости - кража или грабеж (за преступления, связанные с присвоением чужого имущества, отбывают наказание около 67% девушек), - они имеют весьма смутные представления о своем будущем.
- Есть и девчонки с весьма неплохим интеллектом, правда, это скорее исключение. Как это ни странно, но умные воспитанницы, как правило, отбывают наказания за самые тяжелые преступления - убийство, нанесение тяжких телесных… - проводит аналогию директор общеобразовательной школы в колонии Людмила Степанчук.
По наблюдениям воспитателей, самые опасные из маленьких зэчек - те, кто обладает достойным умом, приятной внешностью, умеют общаться - у них не бывает неприятностей ни с товарками по отряду, ни с администрацией. Образцовость осужденной - повод присмотреться к ней поближе. Ведь именно в таком изощренном уме и может зреть, к примеру, план побега.
- Диверсиям мы осуществиться не даем. Воспитатели хорошо знают психологию юных осужденных, поэтому все поступки даже самых хитрых и изощренных девушек мы можем предугадать заранее, - хором твердят воспитатели.
…Стройные, даже изящные фигуры в мутно-зеленой школьной форме или в рабочем клетчатом халате. Чистые лица, длинные, на удивление ухоженные волосы - женская преступность не только молодеет, но и хорошеет: львиную долю юных зэчек при других обстоятельствах смело можно было ставить на сцену или подиум. Красоту портит лишь выражение лица: когда воспитанницы думают, что их не видят, оно становится вызывающе-ненавидящим. То, что от мимики на зоне во многом зависит судьба, тем не менее поняли очень многие. И научились управлять своими эмоциями. В компьютерном классе школы, где воспитанницы осваивают мастерство операторов ПК, девушки сидят, потупив глазки и улыбаясь уголками рта: рядом ведь - администрация колонии..
И тем не менее, несмотря на шпильки, которыми малолетние убийцы затаптывали своих жертв, и осколки бутылок, которыми они калечили свидетелей грабежа, воспитателям приходится находить с осужденными общий язык.
- Ими надо больше заниматься, - считает одна из воспитательниц, - ноги их преступлений растут из семей, где девчонки были предоставлены сами себе. Вот мы и стараемся их занять.
В колонии регулярно проводятся массово-затейные мероприятия - конкурсы красоты, рукоделия. В них, надо сказать, участвует большинство воспитанниц. Только каждый видит в этих праздниках на зоне свой символ - поощрение в виде поездки в цирк, например. Самые расчетливые, как говорится, работают на себя. Написал эссе - получил еще один шанс на условно-досрочное освобождение.
“У них тут прям санаторий какой-то”
- Правда, не все так уж рвутся на свободу-то! - нараспев говорит воспитательница.
Сотрудники Рязанской ВК хорошо помнят одну девушку. Осудили 15-летнюю Вику за кражу. Просидела она недолго - когда перед бывшей заключенной открылись двери на свободу, Вика, по рассказам воспитательниц, разрыдалась и вцепилась в решетку ворот: не уйду, мол.
- Конечно, тут тебе и еда, и чистая постель, и учеба - чем не санаторий! - наперебой расхваливает условия колонии администрация. - А что ее ждет на воле? Пьющая мать да старая уличная компания!..
Кормят юных уголовниц действительно неплохо. С каждым приемом пищи дают фрукты, сок. Есть тренажерный зал (для тех, кто хорошо себя ведет) и реабилитационный центр. В реабилитационный центр отправляют девчонок, которым остались считаные месяцы до освобождения. Это что-то типа колонии-поселения, где воспитанницы живут не в бараках, а в обычном доме. Под присмотром учатся готовить еду на кухне, слушают лекции о том, как оплачивать квитанции за коммунальные платежи и ухаживать за собой. Скольким воспитанницам понадобятся подобные уроки “порядочной жизни” - неизвестно. Официальной статистики рецидивов нет - ведь на свободу девушки уходят уже совершеннолетними, а значит, при совершении следующего преступления они попадают уже во взрослую зону - исправительную колонию.
- Некоторые пишут нам письма, где рассказывают, что вышли замуж, устроились на работу, некоторые даже пошли учиться.
“Какая у нашего брата тяга к образованию! Помните, откуда Верку в тюрьму забрали? С четвертого курса философского факультета!” - удивлялась героиня фильма “Интердевочка” интеллектуальному уровню своих коллег. Бывшие воспитанницы Рязанской колонии тягой к образованию похвастаться не могут. После зоны образование продолжают единицы.
- Все обучение, которое они способны усвоить, мы даем, - рапортует директор школы при колонии Людмила Степанчук.
В школе при зоне - та же самая программа, что и в общеобразовательных школах. Даже аттестат выдают тот же самый - без отметки о том, что получен документ об образовании в местах не столь отдаленных. В первом классе колонии учатся одни цыганки - перед 16-17–летними преступницами ложатся на парты буквари и прописи. Цыганки, кстати, очень хотят побыстрее начать учить английский, который здесь тоже преподается. Правда, пока зэчки-первоклашки и по-русски разговаривают с трудом.
…Школьные занятия идут в две смены. В одном из кабинетов занимается 10-й класс - здесь за партами сидят и 16-летние, и 18-летние осужденные. На уроке русского языка учитель втолковывает маленьким убийцам и воровкам, что такое числительное. Маленькие женщины с забранными в хвост волосами и в мешковатых зеленых пиджаках прилежно записывают определение части речи в тетрадь.
После окончания занятий кто-то из них пойдет в ПТУ, кто-то - в компьютерный класс. Если выдастся свободная минутка, можно зайти в церковь. Для особо одаренных работает библиотека. Свободного времени в течение дня - один час. А так: подъем, завтрак, построение, учеба, работа, построение… Если честно, то на санаторий огороженная площадь с вышками похожа меньше всего. Воспитанницы могут молиться в церкви, но не могут свободно передвигаться по территории. Нарушишь режим - и, скорее всего, твое лицо повесят в дежурной части, на доске “Склонны к побегу”. Поэтому для воспитанниц самое приятное времяпрепровождение - школьные часы. Там чувствуешь себя вольным школяром и общаешься не с воспитателями, а с учителями - иллюзия вольной жизни.
…16-летняя Женя стучит пальцами по клавиатуре. За примерное поведение девушка получила право учиться на оператора ПК - престижную по здешним меркам профессию. Грабеж - с таким вердиктом девушку отправили отбывать наказание.
- А я просто сумку подобрала, - невинно хлопает глазами сидельщица.
Из школьных предметов Женя больше всего любит литературу. “Недавно вот “Преступление и наказание” проходили”, - рассказывает осужденная.
По словам Людмилы Степанчук, “дети” очень любят изучать нетленный труд Достоевского. И Раскольникова все как один осуждают - как же можно было зарубить старушку…
- Может, это они таким образом выражают свое раскаяние? - надеется директор.
Оля, Катя и я - наша дружная семья!
- Ну не дается мне швейное дело! - 17-летняя Кристина нервно отодвигает материю. - И не собираюсь я швеей работать!
Москвичка Кристина после колонии будет поступать в ГИТИС - на актерский факультет, естественно. А если в ряды будущих королей сцены вступить не получится, за высшее образование Кристина намерена бороться. По ее словам, те, кто довольствуется зоновским дипломом ПТУ, не ее круг общения.
- За один грамм травы сижу, представляешь! - живая брюнетка вытаращила на меня огромные черные глаза.
Как утверждает Кристина, ее просто подставили. Травку она, конечно, курила, но чтобы продавать - никогда. А именно распространение наркотиков девушке и “пришили”.
- Продавали “дурь” мои друзья. Стоило мне их сдать - я бы сейчас по Москве гуляла, а не срок мотала. Но я не такой человек…
У Кристины большие проблемы с соседками по бараку. “Они меня ненавидят”, - говорит девушка.
- Почему? - интересуюсь.
Юные зэчки, по словам Кристины, очень не любят случайных людей. Степень “случайности” определяется по тому, из какой семьи тебя этапировали в колонию и как эта семья проявляет себя, пока юная уголовница мотает срок. У Кристины - шикарные по местным меркам передачи, которые родители ей присылают с завидной периодичностью. А еще к “наркоторговке” приезжают друзья, даже бывший молодой человек один раз наведался. Родители же большинства “малолеток” даже не подозревают о том, что их дети мотают срок. Так что тот, кого ждут на воле, сразу получает клеймо белой вороны. Что влечет за собой “подставы” - ведь не всегда же воспитатель может установить истинного нарушителя режима. Подброшенная в карман куртки авторучка или указательный палец соседки в сторону “нарушителя” тишины - замечание в личное дело. А это значит, что раньше времени из колонии выйти не удастся.
…Бывалые обитательницы “воспитательного оазиса” знают, как уберечь себя от подстав, - надо войти в клан. То есть начать “семейничать”.
- По-нашему, семейничать - это дружить. Я вот дружу с пятью девчонками - вон они, - почти детская ручка указала в сторону своих подружек.
“Семья” малолетних уголовниц, как правило, состоит из пяти-шести осужденных. Это обязательно члены одного отряда. Как и в любом клане, здесь есть свой лидер - та, кто старше или у кого статья тяжелее. Ну а борьба “мини-мафий” проходит по-девчачьи хитро и тихо. Обычное дело: лишний раз шепнуть на ухо воспитательнице небылицу про девочку из другой “семьи”, подбросить что-нибудь запрещенное, случайно толкнуть при удобном случае. Грань, за которой начинается серьезная война, стараются не переходить, ведь это чревато для обеих сторон. Ну а соперничество кланов - вещь обычная, и проходит она даже на “официальном” уровне. Когда администрация колонии объявляет об очередном творческом конкурсе для заключенных, каждый клан старается обогнать соперников. Будь то конкурс красоты или танцевальное соревнование.
- У нас же есть дух конкуренции! - засмеялась собственному остроумию одна из “малолеток”.
Отдельная тема - отношение полов. За неимением пола противоположного юные преступницы не брезгуют романтическими чувствами по отношению к соседке по “комнате”. Правда, администрация колонии наличие “неуставных” отношений такого рода отрицает.
- Да есть у нас лесбиянки, что ни говори. Правда, это тщательно скрывается, - откровенничает одна из воспитанниц, - уж не знаю, занимаются они там “делами” или нет. Нет, наверное. За нами же постоянно наблюдают.
У “семейничающих” девочек принято ходить за руки. Некоторые общаются со своими “подругами” особенно нежно - ну как тут не влюбиться? Тем более что представителей сильного пола в “девчачьей” колонии встретить действительно сложно. Разве что заключенные из соседней ИК приходят ремонт делать. Но закадрить этих парней - дохлый номер. В соседней колонии отбывают наказание бывшие сотрудники милиции и спецслужб. Сколько девочки ни старались и прелестями в тюремной робе ни повиливали, а бывшие милиционеры и чекисты на провокации аппетитных заключенных так и поддались. Тем более что все попытки скрасить колонистское существование шалостями, как всегда, пресекает вездесущий воспитатель.
Как признают сами “малолетки”, найти общий язык с коллективом в колонии можно: для этого нужно помнить о двух вещах - недоверии и лицемерии. Если будешь говорить, что думаешь, и верить тому, что тебе говорят, придется несладко. В таком случае тебя мигом “сожрут” морально, ведь далеко не все юные осужденные - наивные чукотские девушки, по глупости попавшие за решетку. Есть хладнокровные убийцы (по статье 105 УК РФ сидят около сорока процентов маленьких зэчек), а две девушки даже отбывают наказание за изнасилование. В общем, шутки со спецконтингентом плохи - об этом знают все. С опасными соседками лучше “семейничать”.
Клеймо на всю жизнь
“Ожидает малолетку небо в клетку, в клеточку” - для некогда популярного блатного шлягера можно смело снимать клип в Рязанской ВК. Обитательницы колонии для несовершеннолетних преступников искренне считают себя такими же, как все, - несмотря на уродливый ватник вместо молодежной куртки и казенную форму вместо красивых джинсовых брючек.
- Многие воспитанницы потом живут нормальной жизнью, становятся законопослушными гражданками, - уверяет замначальника управления Федеральной службы исполнения наказаний по Рязанской области Адриан Фролов.
По мнению чиновника, в воспитательной колонии созданы все условия для того, чтобы ребенок, пусть и совершивший серьезные преступления, мог узнать, что такое нормальные условия: еда, степень строгости режима, условия - по сравнению со взрослой колонией в Рязанской ВК все это вполне приемлемо.
- Главное, что понимает воспитанник за время своего пребывания в колонии: его жизнь в его руках. Все зависит только от его собственного поведения, - отмечает Адриан Фролов.
…Их жизнь - действительно в их собственных руках. И, нанося себе на руки татуировки с надписью “зло”, они свой путь выбрали. Лечит колония от уголовной зависимости или калечит? Вывод ограничивается лишь сухими цифрами статистики. А статистика иногда ошибается…
