Люди в мантиях в ближайшее время получат подробные рекомендации, когда подследственного просто необходимо арестовать, а когда можно и нужно оставить на свободе. Верховный суд вносит последние штрихи в документ, который в идеале может снизить число заключенных в стране.
Сегодня суды очень нерешительно отказывают следователям в такой "маленькой" просьбе, как взять человека под стражу на время разбирательства. Это не эмоциональные оценки, а статистика. По данным Судебного департамента при Верховном суде России, в прошлом году суды удовлетворяли 90 процентов ходатайств об аресте (208 тысяч из 230 тысяч). При этом более 60 тысяч человек отправились за решетку по подозрению в совершении преступлений малой и средней тяжести. Примерно такое же соотношение - девять арестов из десяти возможных - сохранилось и в этом году. А если следователь просит продлить срок содержания под стражей, то судейское "да" звучит в 98 процентах случаях. Так что де-факто мнение следователя и прокурора получается более важным, чем мнение защиты.
Причиной тому, по мнению многих экспертов, вовсе не бессердечие судей или пресловутый карательный уклон. Просто у людей в мантиях нет четких критериев ареста. Лишить подследственного или подсудимого свободы на время суда и следствия можно в четырех случаях. Например, если он может скрыться или есть опасения, что гражданин надавит на следствие. Но как это доказать?
Поэтому пленум Верховного суда России подготовил проект постановления о практике избрания меры пресечения. В этом документе речь пойдет и про аресты, и про освобождение под залог, и другие санкции. Как ожидается, в течение двух-трех недель будут внесены поправки, а затем документ примут в окончательном виде.
Некоторые предложения вызывают серьезные споры юристов. Например, по мнению разработчиков документа, арест возможен только при наличии фактов, свидетельствующих о возможной вине подозреваемого.
На самом деле в этих рекомендациях есть тонкая подоплека. Сегодня люди в мантиях, решая арестовывать человека или нет, не задаются вопросом, правый перед ними или виноватый. Вполне возможно, что следователи привезли невиновного. В данном случае это ничего не меняет. Судье надо лишь разобраться: может гражданин сбежать или помешать следствию или нет. За истиной - потом.
С человеческой точки зрения, возможно, это выглядит дикостью. А с юридической - все обосновано: доказательства еще не собраны, и процесс будет позже. Там и разберутся. Если же суд заранее выскажется по поводу доказательств, мол, похож ли гражданин на преступника или нет, то у правоохранительной системы появится предвзятость. Мол, точно взяли того, осталось дело подшить. Да и человек в мантии, которому потом поступит дело, не исключено, будет действовать с оглядкой на судью, выносившего решение об аресте.
Правда, при этой логике решение об аресте зачастую принимается по формальным соображениям и обосновано лишь тяжестью преступления, в котором человек подозревается. Думают, что ты убийца? Так посиди, пока следователи разберутся. Получается замкнутый юридический круг. Выход из него как раз и искали разработчики документа - опытные судьи и ученые-правоведы. Пока решение таково: суду все же надлежит в каждом конкретном случае проверять обоснованность подозрения причастности человека к преступлению. Для этого предлагается заслушивать и потерпевших, и возможных свидетелей. При этом разработчики документа в ходе дискуссии высказали предложение, что потерпевшие должны высказать свое мнение об аресте.
А если следователи просят посадить подозреваемого, но его не привезли на заседание суда, судья должен им отказать. Правда, следствие сможет повторно обратиться в суд.
Заложены в документе и важные ограничения по аресту. За решетку не отправят несовершеннолетнего, если он подозревается в преступлении небольшой тяжести, и малолетнего, младше 16 лет, которого подозревают в преступлении средней тяжести.
