Марина Елисеева,
Омская область,
"Тарское Прииртышье",
материал предоставлен НБР.
Начальники и «колхозное быдло»
Спокойная жизнь у старшего сержанта и оператора технических средств охраны следственного изолятора Алены Ш. закончилась пять месяцев назад, с тех пор как в тюрьме в шестой раз за последние годы сменилось руководство. До этого она отработала семь лет без единого порицания и взыскания. Алена не может понять, чем не угодила новому начальству. Но производственный конфликт, тлеющий несколько месяцев, в начале мая полыхнул таким безобразным и отвратительным скандалом, что о нем до сих пор гудит вся тюрьма.
- Я заочно учусь в педагогическом университете на психолога, - рассказывает Алена. - Когда пришло время брать дополнительный отпуск для сдачи экзаменов, мой непосредственный начальник М.Н. Петлюк отказался подписывать заявление, хотя я представила справку-вызов на сессию.
«Учиться будешь за счет очередного отпуска, пиши соответствующий рапорт!» - сказал он.
Я попыталась объяснить, что по закону все заочники имеют право на очередной и дополнительный отпуск. У меня дочь, которую я воспитываю одна, и хочется хотя бы во время своего законного отпуска уделить ей побольше внимания. В ответ услышала: «Не хочешь работать, увольняйся».
- Я напишу рапорт, как положено, а там пусть начальство решает - подписывать его или нет.
Утром, 8 мая, после ночной смены меня вызвал начальник следственного изолятора капитан Шалагинов. При этом разговоре присутствовал и майор Петлюк. Они разговаривали со мной, не выбирая выражений.
- Девочка, ты обнаглела совсем, видно, заработалась у нас, я тебя увольняю, - сказал начальник. - Пиши рапорт по собственному желанию. Пока не напишешь, отсюда не выйдешь.
- Я не буду писать, - и в расстроенных чувствах Алена пошла к выходу...
Рассказывает старший сержант, младший инспектор отдела охраны Андрей К.:
- На пост, где я стоял часовым, пришел начальник охраны Петлюк и сказал: «Без моей команды Алену на улицу не выпускать». Он ушел, а на пост позвонил начальник тюрьмы Шалагинов: «Если выпустишь, будешь уволен». Не успели мы прийти в себя от этих распоряжений, как к КПП вся в слезах прибежала Алена и узнала, что нам запретили выпускать ее домой. Она осталась запертой в шлюзе с решетками на выходе из административного помещения тюрьмы.
А дальше началось невообразимое. К караульному помещению прибежал майор Петлюк и в бешенстве заорал на Алену: «Что, быдло колхозное, грамотная слишком стала? Пока не напишешь рапорт об увольнении, домой не пойдешь!». Следующие полчаса он на глазах оторопевшей охраны в возбуждении бегал по коридору, матерился, осыпал ее оскорблениями и требовал, чтобы она вышла из шлюза в служебное помещение. Меня поразило то, что Максим Николаевич не стеснялся в выражениях, хотя осознавал, что его видит и слышит столько народу. На входе-выходе застопорилось движение. Одна смена не могла зайти, другая выйти...
- Я была настолько подавлена и унижена, что мне стало плохо, - вспоминает Алена подробности того злополучного утра. - Попросила у караульной смены сотовый телефон и позвонила маме. Она вызвала скорую помощь, а Петлюк уже приказал караулу силой тащить меня в контору, подальше от выхода из тюрьмы.
Начальник караула, лейтенант Олег К.:
- Я ушам своим не поверил, когда Петлюк крикнул в лицо своей подчиненной и, в конце концов, женщине: «Сейчас охрана вытащит тебя отсюда. А я об тебя, падаль, руки марать не собираюсь!».
Я отказался применять к Алене физическую силу. Она была без оружия и не представляла угрозы для окружающих. Потребовал письменное распоряжение от Петлюка. Он его написал. Мы с ребятами вышли из КПП и стали уговаривать Алену зайти в помещение. Но тут приехала скорая помощь, и мы открыли входную дверь.
Светлана Баталова, фельдшер отделения скорой помощи, выезжавшая на вызов в следственный изолятор 8 мая 2009 года:
- Мы подъехали к проходной тюрьмы, но нас не хотели впускать, объяснив, что в следственном изоляторе есть свой медработник. Тогда я возмутилась, что нас ждут еще по одному адресу и пусть точно скажут: нужна помощь или нет? Девочку вынесли во двор, она была в истерике. Мы начали с ней разговаривать, напоили валерьянкой, сделали укол, и постепенно она пришла в себя…
Зачистка
В первый же день после выхода Алены на работу после закрытия больничного листа майор Петлюк ознакомил ее с выговором.
Что делать рядовому сотруднику, если начальство нарушает его права? Промолчать, утереть слезы и согласиться быть «быдлом»? Увы, чаще так и поступают люди, боясь потерять работу и кусок хлеба, или не хотят трепать нервы в судах. Мужики и те, скрипя зубами, дают растоптать свое человеческое достоинство, а вот Алена не согласилась, хотя прекрасно понимает, что следственный изолятор - особое учреждение. Тут не работают, а служат. И народная мудрость гласит: «С судьей не спорь, с тюрьмой не вздорь!». Но почему неписаны законы для командиров, призванных фактически стоять на страже закона? Или сотрудникам тарской тюрьмы пора исповедовать принцип охраняемых ими узников: «Не верь, не бойся, не проси…»?
Алена пошла в районную прокуратуру.
- Оттуда меня направили в следственный отдел, - рассказывает она. - В заявлении я попросила привлечь администрацию следственного изолятора к уголовной ответственности за превышение служебных полномочий и незаконное лишение свободы. Но следователь сказал, что для возбуждения дела не хватает доказательств.
- Разве их трудно собрать? - говорю я Алене. - Ведь в тюрьме установлены камеры видеонаблюдения.
- Говорят, что видеозапись инцидента уничтожена, а письменное распоряжение о применении ко мне физической силы Петлюк у начальника караула забрал…
Если командиры считают себя правыми, зачем понадобилась оперативная зачистка следов?
Младший инспектор отдела охраны Андрей К.:
- Сейчас Алену пытаются выставить истеричкой, которой не место в режимном учреждении. Но я проработал с ней 4 года и могу точно сказать - у нее никогда не было нервных срывов...
После того, как Алена уехала с матерью домой, к нам, в караульное помещение, зашли Шалагинов и Петлюк и приказали начальнику караула порвать недавно написанное майором распоряжение. Он просто отдал им эту бумагу. И теперь ее якобы нет и не было.
Через несколько дней меня ждали в прокуратуре в качестве свидетеля инцидента.
- Ты же понимаешь, что нужно говорить? - спросил Шалагинов, вызвав меня к себе в кабинет. - Алену никто силой не удерживал на работе. Она сама задержалась на выходе, потому что ей стало плохо…
- Я скажу правду.
- Значит, ты не хочешь работать у нас?
Когда, после дачи показаний следователю, я вернулся назад в тюрьму, меня уже ждал Петлюк. Ни о чем не спрашивая, он потребовал написать рапорт об увольнении. Я написал, так как понял, что все равно выживут с работы. В этот же день, после похода к следователю и последующего разговора на повышенных тонах с начальником тюрьмы, уволился по собственному желанию и начальник караула Олег К., хотя до этого он и не думал уходить из изолятора, где отработал много лет, получил офицерское звание. У него двое детей, жена находится в декретном отпуске…
Владимир Карабанович, прапорщик, младший инспектор отдела охраны:
- Я видел письменный приказ, который майор Петлюк отдал лейтенанту, начальнику нашего караула. И видеокамера у нас снимает так, что при увеличении можно разобрать все, что в той бумаге было написано. Но фрагмент утренней видеозаписи 8 мая почему-то исчез, хотя при желании файл можно восстановить, ведь запись шла на жесткий диск компьютера. Но, похоже, это никому не нужно. После того, как я сходил в следственный отдел при прокуратуре, отношение руководства ко мне резко изменилось. С меня взяли объяснительную за то, что, находясь дома после смены, я не ответил на звонок по мобильному телефону… И я понял, что с таким начальством дальше работать не смогу - написал рапорт «по собственному желанию», хотя до пенсии мне осталось доработать всего три года. Я бы остался, если бы был уверен в объективном расследовании дела. Но у меня сложилось впечатление, что Петлюк и Шалагинов знают все, что происходит в следственном отделе при прокуратуре.
Виктор Нагаев, капитан, дежурный помощник начальника следственного изолятора, очевидец событий:
- Мне осталось доработать 2 месяца до пенсии, а работаю я в тюрьме уже 13 лет, повидал всяких начальников, но такого хамского отношения к сотрудникам у нас никогда не было. Этих маленьких царьков прислали в Тару 5 месяцев назад из Омска. Они считают нас людьми второго сорта, хотят превратить в послушных зомби. И на Алену взъелись потому, что она набралась смелости и потребовала соблюдать закон. Уже три человека пострадали из-за произвола Шалагинова и Петлюка и потеряли работу. В чем они виноваты? Да в том, что оказались в неудачном месте в неудачное время, не побоялись сказать правду о том, что видели своими глазами! По сути, поступили, как порядочные люди.
В декабре у нас сократили 20 человек, а посты оставили. Сокращение прошло без учета того, что сотрудникам полагаются отпуска, они иногда болеют. Сейчас подменить их некому, а заключенных нужно охранять круглосуточно. Людей не хватает, а тут еще началась чехарда с увольнениями. Человек несет ночное дежурство, днем отдохнет, а ночью опять заступает на смену с другим караулом. Совсем задергали. Нет ни выходных, ни отгулов. Зато практикуются бесконечные собрания, вызовы на хозяйственные работы. В любое время дня и ночи нам звонят на сотовые телефоны, и, не дай бог, не ответишь! В семьях - скандалы. Жены не видят неделями мужей, дети - отцов. Начальство, вместо того, чтобы добиваться разумных штатов, нажимает на людей, заставляя их работать сверх нормы. Выслуживается, якобы экономит средства и наводит жесткую дисциплину. Но у каждого из нас в руках оружие, а обстановка в коллективе нервная и накалена до предела. Недаром случай с Аленой вылился в конфликт. Когда вооруженные люди находятся на грани срыва - до беды недалеко…
В Москве - евсюки, в Таре - …?
Капитану Андрею Шалагинову, новому начальнику следственного изолятора №2, 27 лет. До того, как возглавить коллектив тарской тюрьмы, он работал начальником отдела по борьбе с терроризмом одной из колоний областного центра. Окончил Омскую академию МВД.
Во время нашего разговора в его кабинет вошел начальник отдела охраны майор Максим Петлюк, и через мгновение мне показалось, что начальник и его подчиненный поменялись местами.
Чтобы вставить слово в монолог Петлюка капитану Шалагинову приходилось время от времени просить: «Подожди, Максим Николаевич, дай я скажу».
- Мы - люди в погонах. Мы - нормальные, адекватные люди, - сказал мне Андрей Михайлович. - Нас прислали из Омска, чтобы мы навели порядок и создали нормальный работоспособный коллектив. У нас не хватает людей, поэтому мы никого не заставляем увольняться. Но если человек пишет рапорт по собственному желанию, это его личное дело.
- Алена - человек, который не хочет трудиться, она наглая и не соблюдает требований служебной субординации. Элементарно невоспитанная женщина, - вмешался в разговор Максим Петлюк.
Тут я невольно улыбнулась, вспомнив рассказы очевидцев инцидента на КПП о том, какими словами майор, рассуждающий о субординации и внутренней культуре, крыл свою подчиненную. На каком жаргоне или фене он тогда «перевоспитывает» зеков? Остается только гадать. Как и об офицерской чести. Не стыкуется в моем отчасти книжном классическом восприятии честь мундира русского офицера и суетная зачистка следов унижения подчиненного тебе человека, тем более женщины и матери.
Капитан Шалагинов, заметив мою улыбку, сказал:
- Между прочим, Максим Николаевич - участник боевых действий.
Я кивнула головой, мол, понимаю, заслуженный человек, ему все разрешено.
- Вся эта история, - продолжал Шалагинов, - спектакль, который разыграла сама Алена. Даже если она сейчас придет и извинится, это ей уже не поможет. Мы не можем доверять пистолет, в котором 16 боевых патронов, неуравновешенной женщине. Вы вспомните Евсюкова, который расстрелял в московском супермаркете столько людей! Где гарантия, что подобная история не повторится в Таре?
Нет теперь такой гарантии, господа офицеры, судя по тому, что я услышала и увидела. Тихая патриархальная Тара и ее тюрьма веками жили своим размеренным ритмом. Без скандалов и склок. Всяк друг другу сосед или родственник. Здесь не нужны потрясения. И на карьеру любой ценой, как оказалось, не все провинциалы при погонах согласны.
…Я внимательно изучила публикации в центральных СМИ и Интернете о 32-летнем майоре Евсюкове. Как говорится, молодой да ранний, и был он не рядовым сотрудником милиции, а начальником ОВД. До того, как устроить расстрел в такси и магазине, Евсюков несколько лет вживался в образ грозного начальника, не терпящего возражений от подчиненных. Неугодных он увольнял, причем старался непременно выгнать «с волчьим билетом», и новые звезды сыпались на его погоны. По судьбам сослуживцев шла стремительная карьера подлеца. Образно говоря, он лихо постигал начальную и высшую школу цинизма и неуважения к человеческому достоинству. Если «быдлом» были те, кто рядом и рангом ниже, то «мишенями» однажды стали просто живые люди.
