Главный редактор русскоязычной версии американского издания «Форбс» Пол Хлебников был убит 9 июля 2004-го года на выходе из здания на улице Докукина, где располагается редакция журнала. С тех пор прошло более двух лет. 31 августа 2005-го года руководство Генеральной Прокуратуры РФ официально объявило о раскрытии, пожалуй, самого скандального и громкого дела последних лет. Следствие выдвинуло версию мести журналисту со стороны известного чеченского полевого командира Ходж-Ахмета Нухаева за книгу «Разговор с варваром», написанную Хлебниковым в 2003-ем году. По мнению прокуратуры, Нухаев, якобы претендовавший на роль эмиссара т.н. «независимой Ичкерии» в Европе, предстал в книге бандитом и террористом. После выхода в свет «Разговора с варваром» политическая карьера Нухаева фактически закончилась, что и послужило причиной мести. Также же было объявлено, что Хлебников был убит членами преступного сообщества, которое было создано в Москве в 2002 году в целях совершения вымогательств и убийств по найму. Из его предполагаемых участников были задержаны трое. Двое из них - чеченцы по национальности Казбек Дукузов и Муса Вахаев, по версии следствия, являлись исполнителями заказа Хож-Ахмеда Нухаева на убийство Хлебникова. Суд завершился 5 мая 2006-го года. Завершился полным поражением стороны обвинения, т.е. прокуратуры. Вердикт присяжных прозвучал для адвокатов семьи Хлебниковых и для гособвинителя Дмитрия Шохина как гром среди ясного неба. Около 9 часов вечера 5 мая присяжные огласили вердикт - «не виновны». Казбек Дукузов и Муса Вахаев были оправданы восемью присяжными из 12. Сразу после этого, как положено по закону, все бывшие обвиняемые были освобождены. Здание суда они покидали под восторженные крики друзей, На улицу они буквально выбежали и, очевидно, опасаясь нового задержания, быстро сели в ждавшие их машины… И тогда стало окончательно ясно – убийство Пола Хлебникова уже никогда не будет раскрыто. Впрочем, никто в этом почти и не сомневался…
УБИЙСТВО.
9 июля 2004 г. 21.45.
9 июля 2004-го Павел Хлебников (российские коллеги редко называли его Полом), покинул офис редакции одним из последних. Он вышел из здания около половины десятого вечера. Товарищи Павла, среди которых был и на тот момент главный редактор журнала «Ньюсуик» Александр Гордеев, стояли на автобусной остановке. Павел попрощался с ними, перешел дорогу и направился пешком в сторону станции метро «Ботанический сад». Этот путь домой Пол Хлебников проделывал ежедневно. Как выяснится позже, киллеры это знали. Слежку за Павлом они установили 2 июля, за неделю до убийства.
9 июля 2004 г. 21.50.
Хлебников не видел, как за ним медленно движутся темные «Жигули» 15-ой модели с тонированными стеклами. Автомобиль поравнялся с журналистом около пешеходного перехода. Их разделяло 12-ть метров. Стекла машины опустились, раздались выстрелы. Все произошло мгновенно. Павел упал, «Жигули» рванули с места, и уже через двадцать секунд машина скрылась во дворе дома. Первым к Павлу подбежал Александр Гордеев. Сегодня он помнит тот вечер так отчетливо, как будто это случилось вчера. «Павел был еще жив. Прежде всего, он попросил позвонить своей жене Хелен в Нью-Йорк, но из-за шока не смог вспомнить номер телефона. Также он успел сказать, что успел заметить лицо убийцы. Это был темноволосый человек 30-35 лет высокого роста. Я спросил – это был чеченец? – Нет, - ответил Павел, - это был русский».
9 июля 2004 г. 22.10.
Вызов на подстанцию «Скорой помощи» поступил примерно в 10 вечера. Врачи приехали через восемь минут. У тела смертельно раненого журналиста уже собралась толпа. Вспоминает Ирина Гурова – выездной фельдшер линейной бригады 17-ой подстанции «Скорой помощи». «В сознании он был, как это у нас говорится, при памяти. Он назвал свою фамилию, имя, жаловался на затрудненное дыхание. Сказал, что разглядел человека, который в него стрелял. Раньше он его никогда не видел. Кстати, на месте убийства была свидетельница, женщина лет 35-ти, которая все видела. Она видела и машину, и того, кто стрелял»
На свидетельницу убийства в тот момент просто не обратили внимания. Потом ее уже не найдут. Пол Хлебников успевает попросить врачей немедленно позвонить в ФСБ и в посольство США. Тут же он просит дать ему кислородную подушку. Павлу все тяжелее дышать. На теле журналиста медики обнаруживают десять пулевых ранений, одно сквозное. Все пули калибра 9 мм - со смещенным центром тяжести. Попадая в человека, они продолжают движение по спирали, разрывая внутренние ткани. При таких ранениях шансов выжить - практически нет. В машине «Скорой помощи» Хлебников начинает задыхаться и теряет сознание. «Была остановка сердца, остановка сердечной деятельности, остановка дыхания. При подъезде к 20-ой больнице, мы больного передали операционной бригаде в состоянии клинической смерти» - говорит Ирина. Итак, врачам было ясно – Хлебникова уже не спасти. Он умер еще в машине «Скорой».
20-ая городская больница.
9 июля 2004г. 22.45.
Сердце Пола Хлебникова остановилось в 22 часа 35 минут. Когда его привезли в больницу, он уже не дышал, пульса не было. Каталка неслась в сторону операционной. Вслед за медиками зачем-то бежали несколько людей в штатском. И когда тело Хлебникова закатили в больничный лифт, из-за такого количества пассажиров лифт просто застрял. Врачи, возмущенные таким странным поведением «незваных гостей», поинтересовались, кто они и откуда. Те сказали – «не ваше дело, нам надо знать, что и кого он видел». Вспоминает Зураб Маргиани, хирург 20 московской городской больницы, - «К сожалению, все ранения, полученные Хлебниковым, были смертельны. Шансов спасти его у нас не было никаких. Но эти странные люди этого не понимали. Они постоянно спрашивали – что он сказал перед смертью. Называл ли какие-нибудь имена, приметы преступника. И, главное, их интересовало – кто слышал слова Хлебникова!» По официальным данным, в больнице не было сотрудников ФСБ, МВД или Прокуратуры. Тогда кто были эти люди? Ответа на этот вопрос нет. Таких «безответных» вопроса еще, как минимум, два. Во-первых, в двадцати метрах от места убийства расположен какой-то секретный объект одной из российских спецслужб. Он постоянно охраняется и весь буквально напичкан камерами наружного наблюдения. Но в тот вечер, 9 июля, съемка якобы не велась, а охрана отсутствовала. Так, по крайней мере, сказали следователям отдела по борьбе с бандитизмом Московской прокуратуры. Их просто не пустили внутрь! Почему? И кому на самом деле принадлежит это «офис»? Далее. Зачем Александр Гордеев спрашивал Хлебникова о «чеченце»? Он что-то знал? И почему Гордеев так боялся выступить в суде, где на скамье подсудимых сидели Дукузов и Вахаев? Гордеева в итоге привез в здание Московского городского суда наряд милиции, и… Гордеев повторил то же, что сказал и мне – «Убийца был русский». Но! Не кажется ли вам странной сама постановка вопроса – кто стрелял – чеченец или кто-то другой? Это любопытно хотя бы потому, что было уже темно, и точно опознать киллера было невозможно. А, во-вторых, потому, что Хлебников т.н. «кавказца» от «русского» отличить практически не мог! Это мне рассказал его телохранитель Олег (имя изменено). Он охранял Пола несколько лет, возил его на машине и провожал до дверей квартиры №8 дома №25 на Котельнической набережной, где Хлебников жил, начиная с 2001-го года. Олег не общается с прессой. Зато хитро посмеивается, когда читает журналистские рассказы о том, что Пол ездил по Москве на метро и никого не боялся. Очень даже боялся! И Олега постоянно спрашивал – «А вот тот человек, что идет за нами, чеченец или русский?» Знакомая постановка вопроса, правда? Может, Гордеев просто таким образом пошутил, задавая этот вопрос около тела раненого товарища? Простите уж меня за цинизм. Олег, в свою очередь, утверждает - «Даже если бы Пол разглядел лицо убийцы, он бы не сумел дать характеристику его национальности. Это – точно! Кто-то очень хочет запутать дело!» Но в этой ситуации важно другое. То, что на самом деле Хлебников сказал перед смертью. Эти слова запротоколированы и «подшиты» к уголовному делу – «Хлебников сказал, что раньше убийцу не видел, и добавил, что не представляет, кто бы мог в него стрелять, и за что».
10 июля 2004г. 8.00.
В квартире Пола Хлебникова на Котельнической набережной уже 10 июля прошел обыск. Чуть ли не единственном ключом к разгадке тайны смерти американского журналиста мог стать его ноутбук – портативный компьютер, с которым Павел не расставался. Его изъяли. В прокуратуре он валялся почти две недели. Все файлы были на английском языке, а переводчика найти не могли! Об этом мне рассказал духовник Хлебникова – отец Леонид Калинин. Ему следователи так и сказали – «Мы пока работаем по записным книжкам Пола. Компьютером займемся потом». На самом деле в компьютерных файлах хранились наброски новой книги Хлебникова - об истории Византии, и перевод исторического издания «Падение Константинополя». Вскоре ноутбук вернули семье – братьям Майклу и Питеру, и жене Хелен. Все содержимое компьютера было стерто. Кем? И зачем?
СПРАВКА.
«Павел Хлебников родился в 1963 году в Нью-Йорке, в семье русских эмигрантов-дворян первой волны. Дед - Сергей Хлебников, служил в лейб-гвардии уланского полка Ее Императорского Величества и участвовал в боевых действиях под командованием генералов Корнилова, Врангеля, Деникина. Бабушка Павла – Екатерина Хлебникова - праправнучка Ивана Пущина - декабриста и лицейского друга Пушкина. В семье Хлебниковых родным языком всегда считался русский. Отец Павла возглавлял службу лингвистов в ООН, работал переводчиком на Нюрнбергском процессе. Сам Павел хорошо говорил на пяти языках. В 1984-ом году он окончил Калифорнийский Университет в Беркли по специальности «политология». В Лондонской школе экономики защитил диссертацию по теме «Кадровая политика КПСС». Тема докторской работы также была связана с Россией – «Столыпинская аграрная реформа. В 1989 году Пол Хлебников устраивается корреспондентом в журнал «Форбс» (Нью-Йорк, США). Его специализацией становится Восточная Европа и, прежде всего, Россия. В 96 году в журнале «Форбс» выходит статья Хлебникова «Крестный отец Кремля». А спустя четыре года в России и в США издается книга Пола - «Крестный отец. Борис Березовский и разграбление России». В этих материалах речь шла как о коррупции в высших эшелонах российской власти, так и о кровавом переделе в сфере нового русского бизнеса, в частности, на заводе Автоваз в Тольятти. Именно там начинался криминальный бизнес первого российского олигарха, - Бориса Березовского. В 2001-ом году Хлебников на несколько дней уезжает в командировку в Баку, где записывает 20-часовое интервью с чеченским полевым командиром Хож-Ахмед Нухаевым. Результатом этих бесед становится книга «Разговор с варваром», изданная в Москве в 2003-ем году. В декабре того же года Пол Хлебников назначается главным редактором русскоязычной версии «Форбс» в Москве».
УБИЙЦЫ.
Когда 5 мая судья Усов огласил окончательный приговор: «Оправданы в связи с непричастностью к совершенному преступлению», он успел добавить, что за подсудимыми «признается право на реабилитацию». Каждый из бывших теперь уже подсудимых понял это по-своему. Казбек Дукузов заявил: «За 1,5 года своих мытарств я потребую 1,5 млн долл. как минимум. Но я стою этого». Итак, кто он, Казбек Дукузов, известный в московских криминальных кругах по кличке «Черный»? Не судим, не участвовал, не виноват. Так считают присяжные. А что же присяжные? Об их «работе» со мной согласились поговорить два человека. Итак. Валерий Стрелецкий, полковник в отставке, бывший сотрудник Службы безопасности Президента в последние годы трудится генеральным директором издательства «Детектив-пресс». Именно в этом издательстве и вышла книга «Разговор с варваром» ( 2003 год ). Валерий Андреевич был не только другом Хлебникова, но и, осмелюсь предположить, его источником информации. Естественно, он был вызван в суд в качестве свидетеля. «Я сразу понял, что приговор будет оправдательным, - говорит Стрелецкий, - адвокаты защиты намеренно уводили процесс в эмоциональную сторону. Рассказывали, какие их клиенты хорошие и добрые люди. Собственно доказательства их вины, прозвучавшие на суде, никто из присяжных даже не слушал. Ситуация с присяжными вообще какая-то странная». И тут Валерий Стрелецкий загадочно улыбается. Он знает больше, чем может себе позволить сказать. Профессия у него такая. Я же еду на встречу с Ларисой Масленниковой, представлявшей на процессе интересы семьи Хлебниковых. Еду, если честно, только для того, чтобы задать единственный, но, как мне кажется, главный вопрос. Итак, внимание! «Присяжные принимали решение, исходя из обнародованных на суде данных расследования и собранных доказательств? – Нет!!!» Я понимаю, что Масленникова тоже не может выговориться, даже если ей бы этого очень хотелось. Существует адвокатская этика и, наконец, уважение к суду и его решениям. Мы и так разговариваем «на грани фола». Надо заметить, что адвокат Лариса Николаевна Масленникова более 15 лет проработала в прокуратуре и является одним из авторов нового российского уголовно-процессуального кодекса. По собственному признанию, то, что она увидела на суде, очень напоминало цирковое представление. Никогда еще в своей юридической практике Ларисе Масленниковой наблюдать такое шоу не приходилось. Но, видимо, в какой-то момент Масленникова поняла – процесс движется по какому-то заранее спланированному сценарию и результат, быть может, известен заранее. «Судебный процесс – клоунада. Я не понимаю, почему всем присяжным было так весело. – Они смеялись? – Да, такая была реакция присяжных на происходящее в суде. А кто-то вообще спал постоянно. Мы даже их будили. Возможно, на них повлияла атмосфера в зале или какие-то другие обстоятельства, о которых я знать не могу…» И тут многоопытный адвокат тоже загадочно улыбается. Впрочем, ей на самом-то деле не до смеха. Процесс-то проигран. Но не прокуратурой и не адвокатом Масленниковой. Был на этом суде еще один игрок. Очень серьезный. О котором лучше не говорить. Вот поэтому – все эти загадочные улыбки и недомолвки. Вам что-то уже понятно? Тогда еще два риторических вопроса. На этот раз он обращен к присяжным. Не обращался ли к вам ( к 8 из 12 человек ) кто-либо во время или до начала процесса с «просьбой» принять «определенное решение»? И почему вы так радостно улыбались и махали из окна выпущенным Дукузову и Вахаеву после того, как «освобожденные» выходили из зала суда? Можете не отвечать, если не хотите…
ПРИГОВОР.
«Приговор Московского городского суда считать законным не представляется возможным, поскольку в ходе судебного заседания был нарушен закон. Правосудность данного приговора будет оспорена в Верховном Суде». Это официальное заявление представитель Генеральной Прокуратуры, государственный обвинитель Дмитрий Шохин сделал вечером 5 мая 2006-го года, только услышав вердикт присяжных. Родные Пола Хлебникова и его друзья в то же время прекрасно понимают, что даже в случае рассмотрения кассации в Верховном Суде на скамье подсудимых вряд ли окажутся те люди, которых однажды присяжные уже выпустили. Вряд ли их теперь вообще где-нибудь найдут. Дукузов и Вахаев наверняка уехали заграницу. По крайней мере, такая оперативная информация уже существует. Кассация, скорее всего, состоится осенью. Только кого будут судить? Можно, конечно, кого угодно осудить заочно и в деле поставить точку. Впрочем, решать не нам и не Генеральной Прокуратуре. Решать будут…присяжные. Вот такой вот юридический фокус. Или конфуз… «Если Дукузов и Вахаев не виновны и честны, пусть наберутся мужества и придут на процесс еще раз, - говорит Лариса Масленникова,- Пусть честно выдержат еще один процесс. У меня, правда, есть большие сомнения, что это произойдет. Да не придут они…»
ПРИСЯЖНЫЕ.
Мы нашли всех присяжных. Поговорить с нами согласились двое. Один из них, Алексей Рыбин, врач по профессии, скрупулезно следил за каждым словом, произнесенном на этом процессе. Все происходящее он записывал в специально заведенный для этих целей дневник. Теперь его изучают следователи Прокуратуры. Дело в том, что Алексей официально и по собственной воле обратился в здание на Большой Дмитровке, та как, по собственному признанию, ему стало стыдно! Стыдно за тот вердикт, которые большинством голосов вынесли его коллеги – присяжные. «Мы должны были вынести окончательное решение 4-го мая, - вспоминает Алексей, - Но судья Владимир Усов почему-то дал нам своего рода дополнительное время. Мол, еще раз надо подумать и вынести взвешенное решение. Я почувствовал, что все как будто чего-то ждут. И тут началось такое! Прямо в совещательной комнате разгорелся жуткий скандал. Обсуждение вердикта готово было перерасти в драку! За обвинительное заключение выступало четыре человека, все – мужчины. Остальные восемь женщин требовали оправдать Дукузова. Сейчас для меня уже очевидно – это был сговор. Причин, побудивших этих женщин неожиданно требовать оправдания, я не знаю. Зато точно знаю, что у этого сговора был организатор. Был лидер. Вот у этого человека и надо спросить, какое именно обстоятельство заставило большинство присяжных еще до окончания слушаний и прений сторон однозначно принять более чем спорное решение – «невиновен»! В ходе этой «дискуссии» вечером 4-го мая мне стало ясно, что приговор будет нечестным! Мне не хотелось принимать участие в этом позорном представлении, и я даже хотел выйти из состава присяжных. Тогда меня бы заменили кем-то из запасных. Но тут я вспомнил, как те же запасные свободно заходили в нашу совещательную комнату, и судья даже не делал им замечаний! Тогда я понял, что все здесь решено заранее, в кулуарах. И даже если меня заменят, ни на что это уже не повлияет». То, что рассказал мне Алексей Рыбин – настоящая сенсация. И даже не столько журналистская, сколько юридическая. Согласно статье 341-ой УПК РФ, тайна совещательной комнаты неприкосновенна. Никто, и, тем более, запасные присяжные, заходить в нее не имеют права! А, как вспоминает Алексей, один из адвокатов обвиняемых к тому же еще и встречался с одной из присяжных после заседаний суда! Это еще одно серьезнейшее нарушение все той же 341-ой статьи. Со всеми этими эпизодами теперь будет разбираться Верховный Суд.
МОТИВ УБИЙСТВА.
В ходе расследования убийства Пола Хлебникова против Казбека Дукузова было выдвинуто обвинение в совершении двух убийств ( кроме покушения на убийство и незаконное хранение и ношение огнестрельного оружия ) – бывшего вице-премьера Чечни Яна Сергунина и, собственно, самого Пола Хлебникова. Адвокат Лариса Масленникова, представлявшая на суде интересы семьи американского журналиста утверждает – «Точно установлено, что оба убийства совершены по схожему сценарию, одним почерком, и, кроме того, между этими преступлениями – очень короткий срок, что также доказывает безусловную связь между ними». Что еще связывает эти два убийства? Существует вполне правдоподобная версия того, что Сергунин и Хлебников были друг с другом хорошо знакомы. Сейчас это могут подтвердить как минимум три человека, при этом знакомстве присутствовавшие. Эта встреча произошла на одной вечеринке в декабре 2003-го года. Чем бывший вице-премьер Чечни, долгое время отвечавший за все финансовые потоки, шедшие на восстановление республики из государственного бюджета, мог быть интересен Хлебникову? Ответ напрашивается сам собой. Вскоре после убийства журналиста одна его знакомая, главный редактор интернет-издания «Стрингер» Елена Токарева вспомнит – «В начале июня Пол обратился ко мне за помощью. Он сказал, что начал писать книгу о хищениях госсредств, шедших на восстановление Чечни. И что якобы у него уже есть серьезный источник. Кто он, Хлебников не сказал. Меня же он попросил подобрать материалы по своим каналам. Некоторые документы я ему передала в 20-х числах июня. Он сказал – этого мало. Я хочу настоящей сенсации!» Токарева до сих пор не рассказывает, что было в этих документах. Но возьму на себя смелость предположить, что там не было и сотой доли того, что мог предложить Хлебникову Ян Сергунин. После того, как первый Президент Чечни Ахмад Кадыров был взорван во время теракта в Грозном 9 мая 2004-го года, Сергунин оставался единственным крупным чеченским политиком, и, что не менее важно, финансистом, который в полной мере владел всей информацией о том, какие средства в Чечню были направлены, как и кем они расходовались, а также, кто и сколько успел украсть! Теперь внимание! Следите за датами. Кадыров погибает 9 мая. 25 июня Ян Сергунин заходит вместе с женой Камиллой поужинать в ресторан «Восточный дворик» на Покровке, и на выходе его в упор расстреливает неизвестный человек в одежде мотоциклиста. 9 июля неизвестный киллер из окна автомобиля ВАЗ-2115 также хладнокровно убивает Хлебникова. Никто ничего про хищение федеральных средств, якобы ушедших на восстановление обескровленной войной республики так и не написал. А если бы такой материал появился бы в каком-нибудь крупном американском издании? Например, в «Форбс»? Вот был бы скандальчик. И ведь время-то было какое! На носу – выборы нового чеченского Президента. Подумайте сами, кому эта статья могла помешать? Отвечаю – всем! Как в Грозном, так и, в особенности, в Москве.
ЖЕРТВА.
Камилла Сергунина чудом осталась жива после того «ужина» в ресторане. Она видела мотоциклиста, помнит, как он уверенным и спокойным шагом шел в сторону их машины, как достал пистолет и открыл огонь. Камилла пригнулась, вернее, муж закрыл ее своим телом. У Яна Сергунина осталось трое детей. На суде Камилла не смогла опознать Дукузова. Говорит, что, во-первых, убийца был в мотоциклетном шлеме, во-вторых, было уже темно, и,наконец, она не хочет верить, что киллером был чеченец. «Ян Александрович очень много сделал для Чечни, - говорит Камилла, разливая чай в чашки из сервиза, подаренного ей Рамзаном Кадыровым, - но я же тоже чеченка. И это убийство так не оставлю. Киллера я найду сама». На суде Камилла подошла вплотную к бронированному стеклу, за которым сидел Казбек и что-то тихо ему сказала. Что именно? Камилла не хочет об этом вспоминать. У кого же еще узнать? Разве что только у Казбека…
ОБВИНЯЕМЫЙ, ОН ЖЕ – ОПРАВДАННЫЙ.
Я ждал этой встречи. Был почти уверен, что она не состоится. Но вот раздался телефонный звонок. Мне нужно было приехать на Тверскую, в офис одной юридической фирмы. Оттуда, в сопровождении двух человек, мы двинулись в сторону Кутузовского проспекта. Затем свернули под мост и оказались на Аминьевском шоссе. Остановились у автозаправочного комплекса. Вроде бы приехали. Ждали минут десять. Наконец, он пришел. Вместе с Казбеком было еще человек пятнадцать – то ли охрана, то ли друзья. «Видите, я ни от кого не скрываюсь, встречаюсь с Вами не в лесу, а почти что в центре Москвы. После приговора суда никуда не убежал. Я же перед законом чист». На Дукузове – отличный, хорошо скроенный костюм, подчеркивающий спортивную фигуру. Казбек все время улыбается. Взгляд не отводит, только – глаза в глаза. «Я на этой заправке весь день провожу. В три часа дня сюда прихожу, в три часа ночи ухожу. Правда, ничего сейчас не делаю. Я отдыхаю после суда. Считайте, что в отпуске нахожусь. Потом займусь чем-нибудь. Наверное, бизнесом в сфере деревообработки. Это ведь моя профессия. Сразу скажу, что не заказными убийствами буду заниматься». Интересно, это он шутит так что ли? Пока мы готовим к съемке телевизионную аппаратуру, «друзья» Казбека внимательно изучают машину, на которой мы приехали, технику, которую мы достаем из кофров, да и нас самих. «Посудите сами, какой из меня киллер, - начинает разговор Казбек, усевшись перед камерой под огни софитов, - я левой рукой и камень-то бросить не могу. – А правой? – А правой могу. Ну и стрелять правой тоже могу. Человек вообще так устроен – дай ему оружие, он тут же стрелять начнет. Но я не стрелял! Пусть мне покажут пленку или пусть какие-нибудь свидетели скажут, что видели меня с оружием». Тут же я вспоминаю рассказ одного из участников судебного процесса. Там, прямо во время слушаний Казбек заявил примерно то же самое. Гособвинитель Дмитрий Шохин тут же попросил принести какую-то пленку. На ней «человек, похожий на Казбека» с пистолетом в руках гонял кого-то по улице. И свидетели того, что это был именно Казбек, тут же нашлись. Впрочем, адвокат Дукузова Игорь Коротков и сейчас настаивает на том, что на этой видеозаписи – кто угодно, только не его подзащитный. У Казбека, мол, на этот случай даже алиби есть. Он в тот день, когда была сделана эта запись, лежал в Институте имени Склифасовского – был ранен после какой-то перестрелки в Москве. Интересное алиби, правда? Кстати, один из сотрудник оперативно-розыскного бюро Департамента уголовного розыска МВД говорил мне, что после той «стрелки» Казбека даже в «вора в законе» хотели короновать. «Так а что Вам Камилла тогда на суде сказала, у нее как у чеченки, может быть, свои источники информации?» – наконец спрашиваю я. «Она сказала, что очень долго не хотела верить, что это я ее мужа убил. А потом, видимо, передумала и вдруг ко мне подходит и говорит – теперь я точно знаю, что ты и есть убийца. А я ей даже ответить ничего не сумел, я же за стеклом сижу», - говорит Казбек. Разговаривали мы минут тридцать. Об убийстве Пола Хлебникова, естественно, тоже. Казбек уверяет, что на улице Докукина, где журналист был расстрелян 9 июля 2004-го года, он, Дукузов, никогда не был. ( Прокуратура, МВД и ФСБ в один голос утверждают, что именно он там в тот день и был ). В конце разговора я спросил его мнение о присяжных. «Хорошие люди, - говорит Казбек, - во всем правильно разобрались». О присяжном Алексее Рыбине я Казбеку решил ничего не говорить. И так скоро все узнает. А вот о книге Хлебникова «Разговор с варваром», за которую якобы и мстил журналисту заказчик убийства – бывший чеченский полевой командир Хож-Ахмед Нухаев ( такова официальная версия следствия ) мы мнениями все-таки обменялись. Оказывается, Казбек эту книжку прочел. «Если за такую ерунду журналисту мстить, тогда бы Нухаев что, должен всю Москву перестрелять? Он же сам себя в интервью варваром называет! Хлебников должен был за такую рекламу еще и деньги от него получить! Это – нелепейшая версия!» Объективности ради надо признать, что примерно так же, как и Казбек, думают очень многие, кто хоть как-то знаком с «делом Хлебникова».
За уже вышедшую книгу убивать глупо. А вот если за то, что к печати только готовилось… Но об этом мы уже говорили. И, кто знает, быть может, поговорим еще.
Андрей Калитин
