Георгий Дежкин,
"Аргументы Недели"

Чемпионы Универсиады Великобритании 1966/67. Крайний справа - лидер команды Лидского университета ст. лейтенант КГБ С. Лекарев.

Книга Джерри Дана - сборник из семи детективных повестей из истории английской контрразведки МИ­5. Нечто вроде романов Джона Ле Карре: основной сюжет вымышлен, но при этом - подлинные подробности, имена, детали работы. Одна повесть рассказывает о противостоянии китайцам, другая - немцам и так далее. Тема повести «Поймать «Синюю птицу», давшей название сборнику, - борьба с советским шпионажем. Завязка: 1960­е годы, молодой контрразведчик Джеймс Монро «пасет» в Лидском университете стажера из России. есть подозрение, что это молодой офицер КГБ, проходящий в Англии первую обкатку. Монро, ин­теллектуал и индивидуалист, угадывает в подопечном схожую натуру и даже проникается к нему некоторой симпатией. Проанализировав поведение русского, Монро убеждается, что тот действительно работает на разведку, однако уличить его не удается. Проходят годы. Монро дежурит в аэропорту Хитроу. В группе приехавших из СССР пассажиров он замечает свой давний объект наблюдения...

Противника Монро английская наружка прозвала Bluebird («Блюберд» - «Синяя птица»), его имя - Stanley Lekarev (Стенли Лекарев). Станислав Валерьевич Лекарев, полковник КГБ в отставке, сегодня - обозреватель «Аргументов недели» по вопросам спецслужб.

Оперативный псевдоним

- Станислав Валерьевич, а вы действительно у англичан проходили как «Синяя птица»?

- Да. Точно знаю. Раз в Англии мы перехватили радиопереговоры их наружки: «Блюберд» следует по такой­-то улице. Был там как раз я. Собственно, даже догадываюсь, почему «Синяя птица». В книге пишется: я, дескать, был спортивный, быстрый, потому еще в Лидсе «Лекареву присвоили оперативный псевдоним «Синяя птица». Это был намек на гоночный болид Дональда Кэмпбелла, на котором тот периодически бил в те годы мировые рекорды скорости». Но, думаю, все проще. Прозвище появилось позднее, когда я работал в Лондоне под «крышей» «Совэкспортфильма». Помогал, в частности, съемкам советско-­британской картины «Синяя птица» (помните, Элизабет Тейлор там снималась, Джейн Фонда, от нас - Маргарита Терехова, Олег Попов). Вот, видимо, отсюда и пошло.

- Так или иначе, знание псевдонима указывает на знакомство с материалом...

- Возможно. Но ведь и я знаю, кто такой Джерри Дан. Это Найджел Бенс - английский жур­налист и историк спецслужб. Сейчас в связи с захватами судов у Сомали выступает как эксперт по проблеме пиратства. Мы с ним знакомы. У Бенса есть любопытная книга о советском атомном шпионаже в Англии. Когда он работал над ней - приезжал в Москву к знаменитому Судоплатову. И Толя Судоплатов, с которым мы дружили, сын Павла Анатольевича, нас тогда представил друг другу. При знакомстве Бенс сказал, что мою фамилию слышал. Имеет ли он отношение к спецслужбам не только как исследователь? Сейчас - вряд ли. Обеспеченный человек, свой бизнес. Книги для него - хобби (хотя исследует все на серьезном уровне). А вот раньше - не исключаю. По крайней мере, мое досье наверняка изучал. Период в Лидсе описан довольно точно.

Глазами англичан

- Вы и у нас про «лидские университеты» писали. Глядя сейчас глазами англичан, что­-нибудь новое про себя узнали?

- Не столько про себя, сколько...Понимаете, кухня разведки и контр­разведки везде одинакова. Но интересны мелочи. Например, что у них на служебном жаргоне наружку называют «птицеловами». Или в какой отдел переводят проштрафившегося сотрудника. А так... Конечно, я в Лидсе знал, что нахожусь под наблюдением. Тем более что там в пригороде - военно-­воздушная база. Идешь по улице, а на пригорке машина торчит. Что ей там делать, в этом месте останавливаться нельзя! Зато отсюда я - как на ладони. Значит, глядят сейчас в бинокли. Или в книге сказано, что у Лекарева в общежитии в комнате вечно шли попойки, он много пил, но не пьянел. Наверняка информировал кто­-то ко мне приставленный. Гулянки действительно были, но это как­то само собой выходило. Я комнату оклеил - с одной стороны коллажи с розовыми английскими поросятами «пигги», с другой - советские плакаты: матрос с гранатой, «Миру - мир!». И народ ходил смотреть: «Ну, Стенли, у тебя целый музей!» Пусть! Одной из задач во время пребывания в Лидсе было налаживание отношений. Естественно, достанешь за разговором бутылку. Следят - ну и ладно. Главное, чтобы не засекли в ключевой момент: когда назавтра для нелегала тайник закладываешь.

- У Дана англичане убеждаются, что вы - разведчик, так. Теннисист Лекарев становится капитаном университетской сборной. Матч в Кембридже, Лидс побеждает. Триумф! Капитан­-победитель просит показать ему Южную Англию, и автобус едет домой другой дорогой. Где­-то по пути Лекарев просит остановиться, чтобы «отлить» - и наблюдает посадку новых натовских самолетов. Вывод - рядом военный аэродром. Монро сверяет карту лекаревских теннисных разъездов с картой военных объектов. Совпадает...

- Капитаном университетской сборной я действительно был и матч в Кембридже помню. Подробность - явно из моего дела. Но крюка на обратном пути не было: автобус же частный, водитель из­-за меня бензин тратить не будет. Поэтому история с картой - это, видно, кто­-то другой. Наблюдение я во время разъездов вел, но иначе. Едешь вечером с матча, все усталые, дремлют. Ты тоже делаешь вид, что носом клюешь. Но заметишь за окном, например, поворот с «кирпичом» и следы гусениц, протыкаешь шариковой ручкой карман в брюках и прямо на коже помечаешь. Дома расшифровываешь: шоссе А­14, 43-­й километр, слева, предположительно танкодром... Может, Центру про него и известно. Но все равно - подтверждающая информация.

Свой среди своих

- Листаем книгу дальше. После Лидса прошли годы. Контрразведчик Монро замечает Лекарева в аэропорту Хитроу. К тому времени от агентуры в Москве англичане знают, что Лекарев делает успешную карьеру в Москве. Опознает Монро и второго русского - это крупный советский разведчик полковник Barkovsky (Барковский). Оба прибыли под чужими именами. Гостям садятся на хвост - и начинается сам сюжет. По ходу дела МИ­5 выходит на крупного советского агента в английском флоте, Барковского арестовывают, Лекарев вырывается... И вот ключевой момент: после долгой погони Монро настигает Лекарева. Они оказываются с глазу на глаз в лесу, у Лекарева при себе документ, способный перевернуть судьбы мира, и...

- Владимира Борисовича Барковского я знал, но не более того. Совместных заданий у нас не было. Нелегально в Англию не прибывал, просто работал под прикрытием. Агенты? Агенты всегда есть! Наши у них, их у нас. Собственно, и мою принадлежность к разведке англичанам сдали агенты­перебежчики - Лялин, Ощенко, а потом еще и Гордиевский подтвердил. Но сами­то англичане меня ни на чем подловить не сумели. Чем мы в Британии на самом деле занимались? Но зачем про это знать английскому писателю! Пусть фантазирует.

- Наверное, у разведчика должен быть свой комплекс. Произошло событие. Историки пишут о нем диссертации, писатели - романы... А разведчик знает, как все было на самом деле. И хочется ему, как той лягушке-­путешественнице, закричать: «Да это ж я!» Но - нельзя.

- Бросьте. Разведка - замкнутое сообщество со своими правилами. Кричать не принято. У тебя в личном деле значится: «участвовал в операциях таких­-то и таких-­то». Очередной начальник поймет, о чем речь, а коллеги и так о тебе представление имеют. И достаточно. Хотя, конечно, приятно читать о себе в английском детективе фразы типа: «Монро понял, что имеет дело с разведчиком высокого класса». Но на самом деле еще посмотрим, куда автор вырулит. Он ведь продолжение писать собирается.

Комментарий «АН»

То, что героем придуманного шпионского детектива, вышедшего в одной стране, становится подлинный разведчик из другой страны - прием допустимый. Наш Юлиан Семенов заставил  Штирлица крутиться между реально существовавшими Мюллером и Шелленбергом - и ничего, вся страна взахлеб читала. А потом увлеченно смотрела фильм.

Ситуации, когда писатель приписывает подлинному персонажу-разведчику действия, которые тот не совершал, тоже часты: служба тайная, значит, есть право сочинять. Забавнее бывает, когда разведчик по прошествии лет не может доказать свою причастность к действительным событиям. Родственники покойного ныне разведчика М. рассказывали корреспонденту «АН»: в 1920-е годы М. работал в Китае. В 1950-е, уйдя в отставку, стал писать диссертацию об этом периоде. В институте о его прошлом не знали. Диссертацию зарубили. Основание - автор «не так» освещает события, хорошо известные, в частности, по хранящимся в архиве сводкам Иванова (фамилия условна). М. был вынужден молчать, что «Иванов» - это он сам. Просто тогда, опасаясь перехвата, по официальным каналам он посылал одну информацию, а реальную обстановку освещал в секретных донесениях.