В начале февраля в следственный отдел по городу Одинцово ГСЧ СК России по Московской области поступило уголовное дело № 665228. Зауряднейшее в общем-то дело. Поручили его молодому лейтенанту Юрию Носову, который не успел пока засветиться ни в каких громких разоблачениях, однако, судя по всему, судьба готовит его именно к этому. Наверное, следователю Носову известно, какая непростая судьба была у уголовного дела № 665228, какие большие люди приняли в нем участие. И уж, надо думать, следователь Носов понимает, как важно не обмануть ожидания руководства, ниспославшего в Одинцово такое заурядное, но притом такое особенное дело.
Основные фигуранты дела: Борис Фомин, в прошлом - аппаратный работник Министерства текстильной промышленности РСФСР, а также его супруга Валентина Фомина. В отличие от многих соотечественников, растерявшихся после распада Союза, Фомин быстро нашел себя в новой стране. Нашел, фактически не отходя от рабочего места. Каким-то невероятным образом фирмы, зарегистрированные на Фомина и его семью, заполучили в собственность бывшее здание Министерства текстильной промышленности РСФСР, здание головного НИИ текстильного машиностроения, а также более 12 крупных текстильных производств в Московском регионе и провинции. По мнению независимых экспертов, оценочная стоимость «счастливо обретенных» текстильных активов Фоминых приблизительно составляет около 3 млрд долларов США. Специалистов поражало бизнес-чутье и невероятное везение Бориса Фомина, потому что все эти приобретения доставались ему по каким-то баснословно низким ценам, а иногда и бесплатно, - и это невероятное обстоятельство не получало никакой оценки в категориях Уголовного кодекса.
Но и когда текстильный рынок был поделен (во многом в пользу семьи Фоминых), герои уголовного дела № 665228 нашли новые лакомые куски, ими еще не съеденные. Так, в мае 2010 года акционеры ЗАО «Текстильэкспо», на протяжении многих лет занимающегося проведением выставок текстильной направленности, обнаружили, что выручка от последней выставки оказалась кратно ниже, чем бывала прежде. Виной тому были, предположительно, действия генерального директора ЗАО «Текстильэкспо», все того же Бориса Фомина, который якобы без ведома акционеров передал функцию по сбору платежей с зарубежных участников выставки офшорной конторе Textillegprom Anstalt. Вся выручка с иностранцев поступала на счета этой компании и оседала в Лихтенштейне, не доходя до «Текстильэкспо». Да и налоги в РФ с нее не платились.
Также «Текстильэкспо» нехитрым образом лишилось и своего недвижимого имущества в Реутове: руководство фирмы, как утверждают акционеры, без учета их мненеий продало его по смехотворной цене некоему ООО «Текстильлегпром». Стоит отметить, что учредителем этой конторы стал все тот же Textillegprom Anstalt.
Имел место и любопытный эпизод с возникновением у «Текстильэкспо» искусственного долга перед некоей фирмой, чьим товарным знаком предприятие якобы бесплатно пользовалось. Прибавим здесь, что «Текстильэкспо» в тот момент руководил Борис Фомин, а учредителем пострадавшей фирмы являлась его жена Валентина.
На основании этих фактов усилиями акционеров против Фомина было заведено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренным ч. 1 ст. 201 УК РФ, ч. 3 ст. 30 и ч. 4 ст. 160 УК РФ, а также ч. 4 ст.159.
Расследованием занималось ГСУ ГУ МВД России по Москве. Периодически акционерам приходилось стимулировать расследование депутатскими запросами на имя Колокольцева, и тогда в процесс вмешивался сам начальник Главного следственного управления. Однако правда и то, что следователь Передереев, расследуя дело Фоминых, добросовестно шел по пути, предписанному законом, предпринимая все положенные в таких делах следственные действия. В частности, обеспечил чете Фоминых меру пресечения в виде подписки о невыезде, а также добился отстранения Бориса Фомина с поста директора «Текстильэкспо». Впрочем, факт отстранения Фомина от руководства мало сказался: он заблаговременно переложил эти полномочия на свою супругу - а та продолжила его политику, которая в судебном порядке в Арбитражном суде г. Москвы была признана незаконной.
Параллельно с делом № 665228 развивалась еще одна интересная уголовная коллизия. В 2004 году у рабочих ЗАО «Реутовская мануфактура» были скуплены принадлежащие им акции. Сейчас предприятие стоит, его активы каким-то чудесным образом оказались в собственности семьи Фоминых (фирма ООО «Меркурий+», владелец и генеральный директор которой - Павел Фомин, сын Бориса Фомина). Работники недоумевают: как акции предприятия, владеющего более 50 тыс. кв. м нежилых площадей, 7 га земли рядом с МКАД и текстильным оборудованием более чем на 100 млн рублей, могли стоить 20-30 рублей. Что же, предприятие стоило всего 2 млн рублей? Это недоумение легло даже в основу уголовного дела № 57722, возбужденного по факту преднамеренного банкротства предприятия СУ при Балашихинском УВД.
И, наверное, усилиями полицейских оба дела (№ 665228 и № 57722) все же дошли бы до суда с последующей посадкой фигурантов, если бы в ход событий не вмешалось новое обстоятельство. С марта 2012 года к «делам Фоминых» начинает проявлять самый пристальный интерес заместитель генерального прокурора Российской Федерации, государственный советник юстиции первого класса В.В. Малиновский. Не ясно, что могло привлечь внимание такого крупного чина к этому небольшому, сугубо корпоративному делу, пусть и с уголовным оттенком. Но с этого момента и вплоть до декабря 2012 года по указанию Малиновского было выпущенно целых восемь запросов, касающихся различных аспектов «дела Фоминых». На фоне пристального его интереса с делом творились такие вещи, что впору уж было думать, что нет у прокуратуры более важных дел, чем история текстильного короля Фомина.
В том же марте 2012 года родилось абсурдное уголовное дело против неустановленных лиц из числа работников «Реутовской мануфактуры» - очевидно, в противовес делу № 57722 о преднамеренном банкротстве предприятия. Работники мануфактуры рассказывали, что им был предъявлен фактически ультиматум: или забираете свои претензии по делу о банкротстве - или же сами идете по уголовной статье. Суть нового уголовного дела сводилась к тому, что «неустановленные лица» обманным путем якобы сдали в аренду помещения, принадлежащие (после скупки акций) структурам, подконтрольным Фомину, и тем самым причинили этим структурам большой ущерб. Однако дело было сляпано настолько неаккуратно, что прокуратура в лице зампрокурора Московской области Сидорова его завернула, посчитав, что здесь нет «объективной стороны состава преступления».
Но Сидоров, видно, поторопился. Потому что уже вскоре заместитель генерального прокурора Малиновский самолично вернул дело к жизни, отменив постановление Сидорова.
Не лучше все обстояло и с делом № 665228. Расследование, которым занималось ГСУ ГУ МВД России по Москве, прокуроры забомбили надзорными проверками. Семь раз, примерно каждые две недели, дело забирали в прокуратуры разных уровней - то в Московскую, то в ЦФО, то вообще в Генеральную. Следствие было практически парализовано.
В октябре усилиями следствия супруги Фомины были объявлены в розыск. Однако уже в ноябре и.о. прокурора Москвы А. Козлов, действуя согласно предписанию замгенпрокурора Малиновского, обратился в ГСУ ГУ МВД России по Москве с требованием отменить все постановления о привлечении Фоминых в качестве обвиняемых. Якобы долгое расследование не дало никаких результатов, не добыто доказательств того, что свои полномочия супруги Фомины использовали в корыстных целях.
А в качестве завершения операции по выведению Фоминых из-под уголовного преследования дело - опять же на основании распоряжений Малиновского - было выведено из подследственности ГСУ ГУ МВД и передано в подразделение Следственного комитета по Московской области. Ну а тот спустил бумаги в Одинцово. В качестве формального обоснования необходимости забрать дело из ГСУ были заявлены многочисленные жалобы сторон на качество следствия, поступившие все к тому же Малиновскому. Но что характерно: за все время расследования была зарегистрирована одна-единственная такая жалоба - от супругов Фоминых, для которых воздух все острее пах жареным.
Сдается, далеко не всегда прокуроры у нас бывают так чутки к тревогам фигурантов уголовных дел, как в случае с Фомиными. И что-то заставляет думать, что для такой чуткости есть особые мотивы.
