Против экс-директора тюремного ведомства Александра Реймера, отправленного в отставку около трех месяцев назад, могут возбудить уголовное дело. Осужденные челябинских ИК-6 и ИК-10 вместе с правозащитниками обратились к главе СКР Александру Бастрыкину с просьбой провести проверку деятельности - а точнее преступного бездействия - Реймера, в которой, по их мнению, есть все признаки халатности, превышения и злоупотребления должностными полномочиями (ст. 293 УК РФ и ст. 285–286 УК РФ).
Как выяснили «Известия», в основе обращения к Бастрыкину лежит решение Замоскворецкого суда Москвы, которое на днях вступило в законную силу. Осужденные Константин Борисов (из ИК-10 ГУФСИНа по Челябинской области) и Евгений Шутов (ИК-6 того же региона) хотели оформить доверенности на своих представителей (для ведения их дел в уголовном и гражданских процессах) и просили начальников колоний завизировать документы, но оба получили отказы.
Руководители ИК предложили им вызвать в колонию нотариусов, что в итоге им и пришлось сделать. Но Борисов и Шутов продолжали везде писать и оспаривать решение «хозяев зоны». Они обращались с жалобами и в Генпрокуратуру, и лично к главе ФСИН Реймеру, но те их жалобы проигнорировали.
Тогда осужденные вместе с правозащитниками обратились в суд, который признал бездействие тюремного руководства незаконным.
- Начальники челябинских колоний откровенно нарушали закон и права граждан в местах лишения свободы, а те, кто обязан был реагировать на жалобы заключенных, принимать меры, восстанавливать нарушенные права, ничего не делали, - говорит «Известиям» руководитель проекта Gulagu.net Владимир Осечкин.
По словам правозащитника, в Генеральной прокуратуре есть целое управление, которое создано для защиты прав граждан в местах лишения свободы, чью работу сложно назвать эффективной. Как следует из обращения в СКР, и г-н Реймер, и г-н Тараканов из Генпрокуратуры «злоупотребили своим служебным положением, и из-за их халатности из бюджета РФ будут выплачивать компенсации».
- Но почему Россия должна отвечать рублем за тех, кто получал зарплату и ее не отрабатывал? Этих людей надо судить и штрафовать, чтобы другим не повадно было, - не сомневается Осечкин.
Председатель Общественной наблюдательной комиссии Москвы Валерий Борщев говорит, что «жалобы на правовой нигилизм тюремщиков идут из зоны валом».
- Отношение к законодательству у начальников колоний нигилистическое и свободное - в том числе из-за слабого контроля прокуратуры. Кроме того, менталитет современного начальника таков, что он считает себя хозяином, которому дозволено всё, - поясняет Борщев.
По закону заключенный может присутствовать в суде, где слушается дело, задевающее его интересы. Однако просьбы осужденных вывезти их на суд по бракоразводному процессу либо по имущественному спору не выполняются вообще, констатирует Борщев.
В аппарате уполномоченного по правам человека в РФ «Известиям» подтвердили, что получают подобные жалобы пачками. Проверки показывают, что права заключенных часто не соблюдаются. И дело не только в «правовом нигилизме» тюремщиков, но и в расплывчатых формулировках, которые не менялись уже 40 лет.
- Законодательство в этом вопросе осталось на уровне 1960–1970-х годов, в то время как гражданско-правовые отношения в нашем обществе за последние 20 лет получили колоссальное развитие, - говорят в аппарате омбудсмена.
Вывезти осужденного на процесс процедура затратная: требуются автозак, охрана, бензин. Зачастую процесс ведется в другом городе, и тогда его участника надо этапировать, что увеличивает нагрузку на конвойные подразделения и требует увеличения числа вагон-заков.
Чтобы заключить брак, надо вызывать представителей загса в учреждение, чтобы его расторгнуть, придется еще больше попотеть, поскольку закон предусматривает возможность вывоза зэка только на заседания по уголовным делам.
- В итоге осужденный из-за отсутствия на процессе теряет имущество, жилье, право на участие в воспитании детей, - говорят в аппарате Лукина. - Неудивительно, что значительное число осужденных при освобождении не имеют жилья и, потратив полученные при на выходе их ИК 850 рублей, вновь совершают преступления.
Впрочем, замечает высокопоставленный собеседник во ФСИН, попытки как-то решать этот вопрос предпринимались, но дальше экспериментов дело не пошло.
- Пробовали использовать видеоконференц-связь для дистанционного участия заключенных в процессах, - рассказывает источник. - Но у нас не хватает техники даже для уголовных процессов, а в отдаленных районах до сих пор нет интернета. Главное же, что закон не обязывает суды и администрацию учреждений ФСИН обеспечивать такие сеансы связи.
О том, что нужно урегулировать законодательные проблемы, аппарат уполномоченного по правам человека заявлял уже неоднократно - перед руководством страны, Минюстом и ФСИН, однако сдвигов нет. Это потребует внесения огромного числа поправок в законодательство и гигантских затрат на расширение штатов учреждений, конвойных подразделений, увеличение автопарка, заказ новых спецвагонов. Челябинская история показала, что даже те скромные возможности, которые предоставляет закон, и то не используются.
Экс-глава ФСИН Александр Реймер проводил радикальную кадровую политику, поставив на ключевые посты людей, далеких от уголовно-исполнительной системы и никогда в ней не работавших. Например, управлением социальной, психологической и воспитательной работы с осужденными ФСИН России руководит Валерий Трофимов - бывший руководитель самарской областной ДПС, а УФСИН по Краснодарскому краю возглавляет бывший руководитель Приволжского УВД на транспорте Юрий Кулик. За последние три года из ФСИН уволились около 25 тыс. кадровых офицеров, отработавших в системе по 15–20 лет.
Эксперты отмечают, что заявление в СКР на экс-руководителя ФСИН Александра Реймера лишь первая ласточка. В ведомстве еще не закончена глобальная проверка, по итогам которой могут быть возбуждены новые уголовные дела, замечает высокопоставленный собеседник во ФСИН.
