В понедельник, 21 февраля, начался один из самых громких процессов последних лет. На скамье подсудимых - те, кого обвинение называет прямыми участниками, организаторами и исполнителями убийства адвоката Станислава Маркелова и журналистки «Новой газеты» Анастасии Бабуровой: Никита Тихонов и Евгения Хасис, 28 и 25 лет… Их судят присяжные. Место действия - Мосгорсуд.
День первый
Хасис и Тихонов сидят в стеклянном «аквариуме». В глазах - уверенность. Их консультируют пять адвокатов (большая часть из которых специализируется на защите националистов).
- Добрый день, уважаемые присяжные! - начинает заседание судья Александр Замашнюк. - Мы начинаем работать по данному уголовному делу… По итогам вам всем нужно будет ответить на вопрос: доказало ли обвинение виновность подсудимых, в какой степени доказало, виновны ли они и если да, будет ли со стороны вас к ним снисхождение…
Гособвинитель Локтионов зачитывает фабулу обвинения. Из фабулы выходит, что Тихонов и Хасис «совместно с другими не известными следствию лицами, придерживающимися националистических идей» (поиски причастных к убийству продолжаются - дело в отношении них выделено в отдельное производство. - Ред.), объединились в группу с целью убийства адвоката Маркелова. Основной мотив убийства Маркелова - его активное участие в антифашистском движении. «Участники группы с ноября 2008 года по 19 января 2009 года выяснили маршруты передвижения Маркелова. Узнав о пресс-конференции в «Независимом пресс-центре» (тема - освобождение полковника Буданова), на которой должен присутствовать Маркелов, Тихонов совершил преступление… Произвел два выстрела из пистолета «Браунинг» в голову Маркелова… один выстрел в Бабурову - в висок… Убийство последней было выходом за рамки плана и имело цель скрыть следы преступления».
Роль Хасис, по версии следствия, заключалась в наружном наблюдении - стояла на Пречистенке и ждала, когда Маркелов выйдет из «Независимого пресс-центра», чтобы затем дать условный сигнал Тихонову - быстро засеменив по противоположной стороне улицы. Прокурор также сообщает присяжным о намерении доказать виновность Тихонова и в использовании поддельных документов, и в ношении и торговле оружием.
- Уважаемые присяжные, прозвучавшая версия - всего-навсего версия. Вы не должны воспринимать прокурора как заведующего по воспитательной части в школе, - замечает адвокат Хасис Коротков-Гуляев.
- Максим Юрьевич, остановитесь, - просит защитника судья. - Вступительное слово к присяжным таким не бывает… Откройте кодекс. Вы или ваши подзащитные будете делать заявления?
- Чего? - с вызовом переспрашивает Коротков-Гуляев и, не глядя на судью, отвечает на SMS. - Кто-кто… - продолжает дерзить Коротков-Гуляев. - Все будем делать.
Ни слов «уважаемый суд», ни «Ваша честь». В другой раз адвокат вообще говорит по телефону, когда судья к нему обращается.
И так весь день. Защита то ли старается произвести впечатление на присяжных, то ли пытается вывести участников процесса из себя… Наконец, после долгих проволочек, суд слушает подсудимых. Оба вину не признают. Тихонов: «Не признаю вину также в ношении и покупке оружия в составе организованной группы, я это делал один. В полном объеме только признаю вину в использовании подложных документов». Хасис: «Никаких преступлений никогда не совершала, и умысла такого у меня не было».
Далее - показания самого Тихонова. Он объясняет, почему у него на съемной квартире обнаружили склад оружия, гранат и взрывных устройств. «С ноября 2008 года находился в розыске по подозрению в убийстве (антифашиста Рюхина. - В.Ч.), которого я не совершал», и поэтому, говорит Тихонов, «опасался» в любой момент задержания. Торговал оружием. Причина та же: был в розыске, официально куда-то устроиться не мог, «вынужден был искать источники доходов»… Впрочем, на вопрос представителей потерпевших, какой же все-таки доход такой вид деятельности приносил, Тихонов ответить не смог - «не помнил».
Далее - рассказ о том, что использовал для торговли связи среди исторических реконструкторов, занимавшихся сбором артефактов Великой Отечественной войны. Имена поставщиков и покупателей оружия не называет. Отдельно - о пистолете «Браунинг» 1910 года сборки. Обвинение считает, что именно из него убиты Маркелов и Бабурова. Тихонов же говорит, что этот пистолет, обнаруженный в ходе обыска на его квартире, вовсе не его, а приятеля, который передал его ему - устранить ряд неисправностей. Имя приятеля не называет.
Что важно: на первом допросе, сразу после ареста, про «Браунинг» Тихонов говорил иначе, а именно - признал, что стрелял из него. Более того, во время обыска на квартире даже назвал оперативникам точную модель пистолета - «Браунинг» калибра 7,65 мм. Потом от всех этих показаний Тихонов откажется.
С вопросами встают адвокаты обвиняемого.
- 19 января были на Пречистенке? Чем занимались в тот день? Есть алиби?
Защитники интересуются, как Тихонова брали. Говорит, брали на улице. У следствия другая версия - Тихонов столкнулся с оперативниками на лестничной клетке. Опера предъявили ему ордер на обыск квартиры. Попытка залезть рукой куда-то в район под мышки не удается. Скручивают. На Тихонове находят стволы.
Вступает прокурор Локтионов - он объявляет, что намерен зачитать присяжным протокол обыска на квартире Тихонова. Адвокаты парируют: просят признать документ недопустимым доказательством, потому как обыск был, по их мнению, незаконным. Тут стоит оговориться: сроки, когда можно было обжаловать этот обыск, защита и обвиняемые пропустили. Несколько месяцев не обжаловали ничего вообще, а теперь вдруг решили обжаловать… Спор защитники растянули на час. Требуют, чтобы им разрешили заявить ходатайство. Правда, ходатайство «не готово» и «нужен перерыв до завтра»…
- Послушайте, уже час коллегия присяжных заседателей сидит в своей комнате, и мы не можем продолжить процесс, - говорит судья. - Вы, защита, согласились со всем, что обсуждалось на предварительном слушании. Вы не возражали против доказательств. А у вас было время… Вы препятствуете судебному разбирательству.
- Возражения на ваши действия! - то и дело доносится от адвокатов.
Возражения судья записывает, но постановляет: оглашению протокола обыска быть.
Итак. На их съемной квартире в Москве находят: автомат Калашникова, пистолет CZ, револьвер «Наган», пистолет «Браунинг», самодельный глушитель, самодельные взрывные устройства, запалы, взрыватели, сотни патронов, капсулы-детонаторы. А также нацистскую литературу, книги по терроризму и самиздат на предмет изготовления бомб, глушителей и самопальных отравляющих веществ (см. полный список в справке).
- Скажите, вы националист? - спрашивает Тихонова адвокат потерпевших Владимир Жеребенков.
- Смотря, что вы под этим понимаете… Ну, я могу сказать, что люблю свою страну, свой город. Я не люблю правительство, правоохранительные структуры… Я не считаю, что Россия должна принадлежать только русским. Но мой город - это мой город. И если придется, я буду его защищать…
Уже вечером такой ответ Тихонова вызовет недоуменные реплики его сторонников, которые обсуждали на националистических сайтах ход процесса.
День второй
Перед тем как пригласить в зал присяжных заседателей, судья Александр Замашнюк, согласно закону, но на свою голову, поинтересовался: имеются ли у сторон процессуальные вопросы. (Согласно УПК РФ, эти вопросы решаются в отсутствии присяжных.) Вопросов оказалось на полтора часа…
Сначала прокурор Борис Локтионов попросил провести допрос свидетелей Мурашкина и Ермаковой, которые утверждают, что видели Тихонова на месте преступления.
- В их адрес поступали угрозы, они опасаются за свою жизнь. Поэтому мы просим допросить свидетелей в условиях, исключающих визуальное наблюдение участниками процесса.
Сторона защиты возражала. Споры заняли почти час. Судья все-таки постановил приобщить обращения свидетелей об угрозах и допросить их. Но вслед за этим защита стала добиваться признания недопустимым доказательством протокола обыска квартиры, которую снимали Тихонов и Хасис. Хотя именно этим адвокаты уже занимались ползаседания в понедельник. Потом сторона защиты возмущалась тем, что были досмотрены личные вещи Тихонова и Хасис, хотя личный обыск может быть произведен только в отношении подозреваемых или обвиняемых.
Скандалы вокруг этих деталей могут, конечно, создать «белый шум» и ввести в заблуждение журналистов и сторонних наблюдателей, однако не в состоянии смутить профессиональных юристов. Так, адвокаты потерпевших разъясняют, что попытки оспорить законность проведения обыска не выдерживают критики, поскольку за все время предварительного следствия, а также в ходе судов, на которых определялась мера пресечения, этот вопрос почему-то ни разу не поднимался. Кроме того, обыск проходил не на квартире Тихонова и Хасис, а на квартире, которую Тихонов снимал по подложным документам. И обыск этот проходил с согласия и в присутствии истинного хозяина квартиры. Что касается добровольной выдачи оружия, то было бы странно предлагать это человеку, который попытался с помощью этого оружия оказать сопротивление при задержании.
Представитель Ларисы Ивановны и Эдуарда Федоровича Бабуровых - Владимир Жеребенков разъяснил, что 23 октября Тихонов и Хасис де-факто и де-юре стали подозреваемыми, поэтому личный обыск и был возможен. А прокурор Локтионов выразил сомнение в том, что сроки признания протокола обыска законным могли как-то на этот протокол повлиять, и заявил, что «для полноты картины» обвинение готово выслушать в суде понятых, присутствовавших при обыске, двух следователей и оперов.
- Сейчас же по обыску вопрос, а не заявление ходатайств, - заметил Коротков-Гуляев.
- А вас, адвокат Коротков, я не перебивал, - бросил гособвинитель.
- Остановитесь, пожалуйста! Вы уже получили предупреждение, - заметил судья адвокату.
- И что?! - возмутился защитник Хасис - и получил второе.
Наконец, к половине первого в зал попросили присяжных, и началась прямая аудиосвязь со свидетелем Мурашкиным. Его голос был изменен. Сам свидетель наблюдал участников процесса через видеокамеры, установленные в зале. Мурашкин сообщил, что человека, которого видит на экране (то есть подсудимого Тихонова), он встречал два раза. 19 января 2009 года свидетель шел по улице Пречистенка в сторону станции метро «Кропоткинская» вместе со знакомой. Они услышали как минимум два хлопка, обернулись и увидели, что в их сторону бежит молодой человек 20-27 лет с пистолетом в руке. Он сделал движение рукой, чтобы свидетели разошлись. Человек был одет в темную спортивную куртку, темные брюки, кроссовки, шапку. На лице у него был шарф, но он сполз. Второй раз свидетель видел подсудимого в ноябре 2009 года на опознании. В судебном заседании Мурашкин подтвердил: да, именно этого человека он видел с пистолетом в руке 19 января 2009 года.
Не успели стороны задать свидетелю вопросы, как адвокат Никулочкин стал заявлять ходатайство об оглашении показаний Мурашкина от 21 и 27 января 2009 года. Дело в том, что защита усмотрела противоречия между показаниями свидетеля в суде и теми, которые он давал на стадии следствия. Мол, по словам Мурашкина, возраст преступника то «20-22 года», то «25-30 лет», и брови у него то «густые», то «русые», и куртка то «синяя», то «темная»…
- Секундочку! Оно процессуальное? - зная ответ, спросил судья Замашнюк. - А для чего вы тогда заявляете его в присутствии присяжных?
- Ой… - произнес Никулочкин.
- Ой! - повторил судья. - Я вынужден, «ой», обратить внимание стороны защиты на очередное нарушение требований законодательства.
Адвокат Васильев зачитывает выдержки из показаний Мурашкина. Существенных противоречий между ними заметить так и не удалось.
…Подходил к концу третий час заседания. Адвокаты подсудимых продолжали задавать одни и те же вопросы Мурашкину. «Какого цвета были брови у молодого человека на момент опознания в ноябре 2009 года?»; «Какой смысл вы вкладываете в выражения «форма глаза», «форма носа»?»… Адвокат Васильев попросил признать недопустимым доказательством и протокол опознания Тихонова свидетелем Ермаковой.
- Никаких замечаний по составлению протокола ни адвокатом Тихонова Скрипилевым, ни самим Тихоновым, - возразил прокурор...
- Это ложь! - громко произнесла Евгения Хасис из «аквариума».
- …Внесено не было! - закончил гособвинитель. А судья вынес предупреждение Хасис за несдержанность. Как и адвокаты, подсудимые могут быть удалены из зала суда вплоть до окончания прений сторон.
Коротков-Гуляев снова заявил о «правовом поле». Никулочкин без разрешения судьи общался с подзащитным Тихоновым.
- Остановитесь! Не перебивайте сторону обвинения. Вы находитесь в правовом поле, - судья внял адвокату Хасис. - И в этом правовом поле существуют определенные грядки. Грядка защиты, грядка обвинения. Когда одна грядка пытается посягнуть на другую в правовом поле - это называется вредительством…
Смеялись даже приставы. Не до смеха было только Ларисе Ивановне и Эдуарду Федоровичу Бабуровым, которые с печалью смотрели на происходящее. Их адвокат Владимир Жеребенков предположил, что цель стороны защиты - «опровергать всё и вся, посеять сумятицу и хаос, ввести в заблуждение присяжных».
Евгения Хасис поинтересовалась у свидетеля, видел ли он с 3 по 10 ноября (день задержания и день опознания. - Н.Г.) фотографии, которые «массово» публиковались в Интернете. (На самом деле первые фотографии Тихонова и Хасис как подозреваемых в убийстве Маркелова и Бабуровой появились в СМИ 11 ноября - на следующий день после опознания.) Свидетель пояснил, что увидел фотографии только в конце 2010 года, так как «не особо искал».
На этом допрос Мурашкина закончился. Присяжных отпустили. А участники процесса получили «нагоняй» от судьи за постоянные высказывания по еще не исследованным доказательствам. Замашнюк напомнил, что у Максима Короткова-Гуляева и Евгении Хасис уже есть предупреждения.
- Это не процессуальные вопросы! - заорал Коротков-Гуляев. - Я не готов их слушать.
- Не готовы? Судебное разбирательство будет продолжено в 11.00 в четверг, - закончил заседание судья.
- В какой четверг? Четверг 2011 года? Число назовите! - не успокаивался Коротков-Гуляев.
…По словам адвокатов потерпевших Владимира Жеребенкова и Романа Карпинского, они впервые столкнулись с таким поведением в процессе. «Судье просто необходимо принять более жесткие меры, чтобы сторонами соблюдался порядок», - сказал Карпинский. Иначе суд займет уже не 2-3 месяца, как предполагалось ранее, а все пять...
Справка «Новой»
Что было изъято в ходе обыска на съемной квартире Тихонова и Хасис
9-мм пистолет модели CZ 83, четыре магазина 9-мм пистолета модели CZ 83, самодельный глушитель, пистолет «Браунинг» модели 1910 года калибра 7,65 мм, 5,45-мм автомат конструкции Калашникова АКС 74У без номера, два магазина 5,45-мм автоматов конструкции Калашникова, самодельный пистолет, изготовленный из 9-мм пистолета модели CZ 83 №545429, самодельный револьвер, изготовленный из деталей; 7 65-мм револьверов образца 1895 года «Наган», 52 патрона к 9-мм пистолету Макарова (ПМ), 30 служебных патронов калибра 9 мм (9х17), 74 охотничьих патрона 8х57 JS, 15 патронов Маузера калибра 7,92 мм (8х57), 50 спортивных длинных винтовочных патронов кольцевого воспламенения калибра 5,6 мм, 28 револьверных патронов калибра 7,62 мм, 131 военный патрон калибра 5,45 мм, 45 патронов «Браунинг» калибра 7,65 мм, учебно-имитационная граната УРГ, 15 ударников к учебно-имитационным запалам типа УЗРГМ, 4 самодельных взрывных устройства, изготовленных по типу ручной осколочной гранаты дистанционного действия, 3 самодельно изготовленных взрывных устройства запала (взрывателя) типа УЗРГМ-2, 1 взрыватель УЗРГМ-2, 3 стандартных капсюля-детонатора, 2 запальные трубки от противопехотной мины S-35, 2 ударно-спусковых механизма учебно-имитационных запалов типа УЗРГМ, три кобуры, три парика, накладную бороду, накладные усы, маску с прорезями для глаз и рта, 33 экземпляра книг «Стрелковое оружие», «Энциклопедия военного искусства. Снайперы», «Искусство снайпера», «Русские. Последний рубеж», «Россия в неволе», «Россия, кровью умытая», «Тайная военная разведка и борьба с ней», «Тайные общества смерти», «Азеф. Король провокаторов», «Отщепенцы», «Боевые пистолеты России», «Анатомия стрельбы», «От революции к тоталитаризму», «От декабристов до моджахедов», «Полководец», «Избранное», паспорт гражданина Российской Федерации на имя Комарова Валерия Анатольевича, паспорт гражданина Российской Федерации на имя Тарасова Андрея Николаевича.
P.S. В четверг без присяжных были допрошены некоторые из присутствовавших при обыске на съемной квартире Никиты Тихонова: два оперативника ФСБ, одна из двух понятых и женщина-следователь. Их показания соответствовали друг другу.
Рано утром 3 ноября 2009 года оперативники с двумя понятыми, найденными у метро, прошли к дому на ул. Свободы. Там их ждали следователи и хозяин квартиры. Когда Тихонов открыл дверь, ему предъявили постановление о производстве обыска. Он представился Комаровым и потянулся под мышку за пистолетом. Его скрутили и надели наручники. Затем наручники надели и на Евгению Хасис. По словам свидетелей, адвокатов подсудимые вызвать не просили, не возмущались.
Адвокаты гоняли свидетелей по каждой мелочи: сколько было дверей в квартире, где был звонок, кто кого и как досматривал. На Хасис, как сообщили следователь и понятая, были надеты джинсы и свитер. Сама подсудимая утверждает, что была в ночной сорочке, так как спала, когда в квартиру ворвались оперативники. Не находя противоречий в показаниях, адвокаты защиты спрашивали у свидетелей: почему вы так рано были у метро, зачем так долго проводился обыск. Адвокат Хасис Коротков-Гуляев спрашивал у понятой, как она может объяснить, что Тихонов в такую рань стоял в дверях с рюкзаком, в котором был автомат...
Заседание проходило спокойнее, чем в первые два дня.
