День сто пятьдесят второй
Юрист-международник Павел Малый, войдя в зал, жизнерадостно улыбнулся и кивнул «аквариуму», а на традиционный вопрос судьи, испытывает ли тот «чувство неприязни к подсудимым», ответил: «Ни в коем случае!» До 2004 года свидетель проработал в ЮКОСе директором по проектам департамента корпоративных финансов компании «ЮКОС-Москва» (управляющая для ЮКОСа).
- Среди значимых проектов, которыми я занимался, - слияние с «Сибнефтью» и проект «Вояж», к сожалению, незавершенный…
Вот как раз о причине незавершенности проекта и расспрашивал свидетеля прокурор Лахтин. Однако ничего подозрительного не обнаружилось. Дело в том, что до начала атаки государства на ЮКОС в первом полугодии 2003 года компания готовилась к возможному листингу на Нью-Йоркской фондовой бирже и ожидаемому выпуску еврооблигаций, а для этого ЮКОСу нужно было стать прозрачным, что компания и делала.
- Это было знаковое событие! - воодушевленно вспоминал свидетель в суде. - На тот момент ни одна другая нефтяная компания так себя прозрачно не раскрывала…
Примерно в тот же период ЮКОС решил слиться с «Сибнефтью». И листинг не состоялся именно поэтому: сливаясь с другой компанией, по американским законам невозможно одновременно совершать регистрацию в комиссии по ценным бумагам и биржам США.
По мнению же следствия, ЮКОС отказался от проекта, потому что решил не рисковать: якобы пытались проскочить с «фиктивными сделками», «подставными компаниями» и «недостоверной» отчетностью на Нью-Йоркскую биржу, а когда поняли, что за это грозит «ответственность в виде 20 лет лишения свободы», отказались. Такую версию в сентябре прошлого года озвучил в суде прокурор Лахтин.
Видимо, прокуратура предполагала, что это же самое продублирует и Павел Малый, но тот ни о каких «фиктивных сделках» ЮКОСа не говорил. И в прокуратуре следователю Каримову, и теперь в суде на четвертый по счету вопрос Лахтина обо одном и том же отвечал:
- В начале 2003 года мой начальник Олег Шейко сообщил мне, что решено его (проект. - В. Ч.) приостановить. Почему? Мне не сообщалось. Я бы не хотел спекулировать на эту тему… Вы меня вообще как эксперта или как свидетеля допрашиваете?
Гособвинитель Ибрагимова возмутилась:
- Вопросы прокурорам не задают!
- Это уже четвертая транскрипция одного и того же вопроса! - подсчитал и судья. - Ну не отвечает свидетель!
- К сожалению, не отвечает… - констатировал Лахтин и огласил его показания на следствии. Но и те ответы повторяли то, что свидетель говорил несколько минут назад. Впрочем, рассказывая о сложностях вокруг проекта «Вояж», он сообщил следователю причину, по которой ЮКОС отложил листинг и которую так не хочет признавать следствие: «В апреле 2003 года объявили, что мы сливаемся с «Сибнефтью». Я думаю, наверное, из-за этого ничем и не кончилось…»
День сто пятьдесят третий
Малый не пришел - прислал судье факс с просьбой отложить допрос в связи с занятостью. Бывшего юриста ЮКОСа сменил бывший ведущий бухгалтер - Елена Тимошенко. Лахтин упорно расспрашивал ее про «порядок налогооблoжения» на территориях, где были зарегистрированы организации, продававшие нефть ЮКОСа, и о том, занимались ли эти организации вообще какой-нибудь деятельностью, подозревая в фиктивности и незаконности использования налоговых льгот.
- Насколько я помню, «Ратмир», например, занимался реализацией нефтепродуктов - возможно, и на внутреннем рынке, и на экспорт. Это видно из регистров бухгалтерского учета, - отвечала свидетельница.
Тимошенко подчеркивала, что она лично регулярно готовила и представляла в госорганы финансовую отчетность и налоговые декларации по «Ратмиру». При этом неоднократно проводились выездные налоговые проверки и по их итогам доначислялись какие-то незначительные суммы.
- То есть претензий, сопоставимых с банкротством компании, не было? - уточняли подсудимые.
- Я такого не помню.
И к концу недели по итогам допроса этого свидетеля Платон Лебедев заявит ходатайство:
- Тимошенко подтвердила, что, за исключением несущественных, налоговые органы к «Ратмиру» не предъявляли никаких претензий, которые они были бы обязаны делать в случае установления фактов хищения нефти (на чем настаивает сторона обвинения). Как будет выкручиваться из этой ситуации сторона обвинения - это ее дело, но ясно одно: налоги в бюджет «Ратмир» платил с реализации, так как с похищенного имущества (нефти) налоги в бюджет заплатить невозможно, да и к отмыванию отнести деятельность «Ратмира» (который всегда платил налоги) также невозможно…
Вместе с тем обращаю внимание, что Тимошенко полностью подтвердила суду свои показания на предварительном следствии. Однако, как судья смог сам установить, в протоколе ее допроса имеется всего лишь один лист ее показаний с ответом только на один вопрос, несмотря на то что допрос продолжался более двух часов… Поэтому прошу истребовать из Следственного комитета полную копию ее допроса, для того чтобы знать, какие же показания она дала на следствии. В противном случае буду настаивать на факте фальсификации доказательства и обмане суда…
День сто пятьдесят четвертый
Павел Малый, как и обещал, вернулся, и Михаил Ходорковский поинтересовался у него вот такой деталью:
- Я цитирую вопрос следователя Каримова к вам*: «Мы сейчас в расследовании увидели, что группа «МЕНАТЕП», «ЮКОС Юниверсал», «Халлей» стали владельцами акций в результате бестоварно-истинных операций…» Как вы поняли термин «бестоварно-истинные операции?»
- И тогда не понял, Михаил Борисович, и боюсь, что и сейчас не смогу понять…
Ходорковский обратил внимание Малого на проект документа (форма Ф-1), который ЮКОС заполнял для листинга. Свидетель вспомнил, что данные о совокупном объеме выручки и чистой прибыли заимствовались из консолидированной бухотчетности ЮКОСа, составленной по международным стандартам, а все цифры согласовывались с аудитором «ПрайсвотерхаусКуперс»…
- А сведения, сообщенные рейтинговым агентствам, и сведения, сообщенные в форме Ф-1, - вас руководство ничего не просили искажать в них?
- Упаси господи! Никогда! Такими методами мы не действовали…
День сто пятьдесят пятый
Судья сообщает, что на его имя пришел факс от свидетельницы Аллы Карасевой, которая должна была быть допрошена в этот день: «Явиться в суд для дачи показаний я не могу, так как страдаю рядом тяжелых заболеваний… Я являюсь инвалидом второй группы… я была отправлена в психоневрологический диспансер…» К письму прилагались медицинские справки.
С места поднялась прокурор Ибрагимова и попросила зачитать «все ее показания на предварительном следствии».
- Ваша честь, - взял в ответ слово адвокат Клювгант, - сторона обвинения ходатайствует об оглашении восьми протоколов, из которых семь протоколов ее допроса как обвиняемой, то есть человека, который не несет никакой ответственности за свои показания. И все эти допросы не по нашему делу.
- Ваша честь, показания Карасевой легализованы приговором Басманного суда Москвы (приговорившего ее к 5,5 года условно. - В. Ч.), - сообщил прокурор Лахтин и добавил касательно предложения защиты все-таки изыскать возможность для вызова свидетеля в суд, может быть, впоследствии: - А выступление защитника свидетельствует о том, что ими полностью проигнорированы не только состояние здоровья Карасевой, но и возраст. Я вынужден напомнить требования УПК, а также нормы Международного права, в частности, Конвенции о защите прав человека и основных свобод: «Запрещается <…> обращение, унижающее человеческое достоинство, создающее опасность для жизни и здоровья. Никто не должен подвергаться насилию и пыткам».
Умолчал прокурор лишь о причине плохого состояния здоровья свидетельницы… Операцию по задержанию 65-летней женщины в ноябре 2007 года проводил ОМОН и сотрудники уголовного розыска. И держали ее не в женском СИЗО, а в специзоляторе ИЗ-99/1. Там же и допрашивали. Процесс в отношении признавшей вину Карасевой велся в особом порядке - без судебного следствия, за один день.
Складывалось впечатление, что прокурорам очень не хотелось, чтобы в суде вскрылись подробности обвинения и осуждения Карасевой.
- Ну уж не Лахтину о нормах Международной конвенции рассказывать! Столько вынесенных решений Европейского суда по правам человека о применении пыток по делу Алексаняна! Кстати, по делу, где Лахтин был надзирающим прокурором! - высказал свою позицию Платон Лебедев.
Но судья прокуроров поддержал - те начали читать показания. Однако на следствии Карасева, даже будучи уже в качестве обвиняемой, отмечала: у нее не возникало сомнений в законности уплаты налогов компанией «ЮКОС». А в 2000-2001 годах, по ее словам, из налоговой даже пришел возврат излишне уплаченных налоговых платежей за 1999 год… «Эти документы исходили от государственных органов», - повторяла она.
Далее показания напоминали остросюжетный детектив: по словам Карасевой, в 2003 году, когда «у ЮКОСа начались проблемы», начальство уговорило ее уехать на Кипр. «Мне пояснили, что уехать надо, чтобы избежать вызова в правоохранительные органы <…>. Ко мне приезжала Кучушева Алла, успокаивала <…>. Но когда я хотела уехать в Москву обратно, она угрожала мне тем, что, если я где-то назову ее фамилию, мой муж и я живем последний день…»
Отчитав, прокуроры не проговорили больше ни слова. А подсудимые выступили с заявлениями.
* На допросе в прокуратуре.
Заявление Михаила Ходорковского:
- С начала года в зал судебного заседания приводят в качестве свидетелей людей, которые вообще ничего не знают о перемещениях нефти. Эти люди в большей или меньшей степени знают о выручке и прибыли <…>. Но наличие прибыли у «потерпевших» и ЮКОСа в целом от реализации похищенного имущества убивает само понятие прямого ущерба! У меня возникает ощущение, что, достаточно очевидно проиграв процесс по данному обвинению, прокуратура пытается сфабриковать какое-то еще одно уголовное дело, для чего использует суд как допросную комнату предварительного следствия. Поэтому я прошу суд снимать вопросы, не входящие в предмет доказывания. В противном случае я буду задавать вопросы, касающиеся личности господина Алышева, господина Гриня (сотрудники прокуратуры. - В. Ч.) и других лиц, чьи слова или действия упомянуты в обвинительном заключении. А уж когда мы перейдем к представлению своих свидетелей, то желающих высказаться на эти темы будет более чем достаточно. В обвинительном заключении упомянуты действия и господина Лахтина, и господина Путина, и много еще кого…
Заявление Платона Лебедева:
- То, что я сегодня прослушал, однозначно свидетельствует о том, что следствие не только не оспаривало, но и признало правильность расчетов налоговой базы обществами, в которых работала Карасева. Таким образом, предмета хищения нет <…>, в нашем сфабрикованном обвинении много так называемых отравленных пилюль - скрытых, но не предъявленных в соответствии с законом обвинений. Не только мы в процессе потеряли уже предмет обвинения, но и представители властей. Одни считают: нас судят за налоги, другие - за то, что на экспорт неправильно поставлялась нефть… Или мы занимаемся предметом хищения нефти, или Михаил Борисович прав: здесь комната предварительных допросов будущих свидетелей для какого-то иного уголовного дела…
