בס''ד

Решение Высшего Суда справедливости Израиля по делу номер 1227/98

Антон Малевский

- против-

Министра внутренних дел

В Верховный Суд как в инстанцию, именуемую Высший Суд справедливости Израиля.

12.11.1998

Судьи: председатель Верховного суда А. Барак,

И. Замир, Д. Бейниш

Истец репатриировался из России в Израиль в 1994, и, в соответствии с Законом о возвращении, принятом в 1950 г., ему было выдано удостоверение репатрианта ("теудат оле"). В 1998 году министр внутренних дел принял решение лишить истца удостоверения репатрианта, а также израильского гражданства. Обоснованием решения министра внутренних дел послужило утверждение, согласно которому истец получил вышеупомянутое удостоверение и израильское гражданство путем сообщения о себе ложных сведений.  В анкете, заполняемой для получения удостоверения репатрианта, он заявил, что не имеет уголовного прошлого и что не состоит в розыске ни в одной стране, - в действительности же им был совершен ряд уголовных преступлений, и его разыскивала полиция, по крайней мере, одной страны – России.  Решение министра внутренних дел было принято на основании представленного ему засекреченного материала, из которого следовало, что истец является одним из глав организованной преступности в России и принимал участие в совершении серьезных уголовных преступлений. В апелляции ставится под сомнение право министра внутренних дел аннулировать удостоверение репатрианта и израильское гражданство.

Верховный Суд постановил:

А. (1) Несмотря на то, что право на гражданство до сих пор не зафиксировано в Основном законе, оно, по самой своей сути, принадлежит к числу основополагающих прав. В соответствии с этим, право на гражданство должно быть защищено, чтобы министр внутренних дел не мог воспрепятствовать получению гражданства по своему произволу и уж тем более, не имея на то законных оснований,  лишить гражданства после того, как оно было получено.

Вместе с тем, подобно другим правам, право на гражданство не является абсолютным. Существуют ограничения, препятствующие получению гражданства, и, помимо того, возможно отменить его в том случае, если оно уже было получено (696г-697в).

(2) Среди прочих ограничений на вышеназванное право, пункт 2(б)(3) Закона о въезде в Израиль уполномачивает министра внутренних дел воспрепятствовать получению удостоверения нового репатрианта и израильского гражданства тем, кто обладает уголовным прошлым, могущим послужить причиной возникновения угрозы общественной безопасности. Цель данного ограничения состоит в том, чтобы, как сказано, право всего общества на жизнь в мире и безопасности не было нарушено в результате реализации права на репатриацию того, чья цель при приезде в Израиль состоит в нахождении удобной почвы для преступной деятельности (697б – 698а).

Б (1). В соответствии с п. 11 Закона о гражданстве, принятого в 1952 году, а также п.11(б) Закона о въезде в Израиль, министр внутренних дел уполномочен аннулировать гражданство и удовстоверение репатрианта в случае, если они получены на основании дачи ложных сведений или недостоверной информации (699в-д).

(2). При получении удостоверения репатрианта истец заполнил анкету, в которой заявил, что в прошлом не совершал никаких уголовных преступлений и что он не находится в розыске ни в одном из государств. На самом деле против истца было начато уголовное дело,  дано распоряжение об аресте его в России, и к моменту заполнения анкеты он числился среди лиц, востребованных российским  уголовным розыском.

                                      - 691 -

Таким образом, заявление истца было ложным (702ж- 703ж).

(3) На том, кто подает просьбу о получении официального разрешения на что-либо или иной привилегии, лежит обязанность сообщить всю относящуюся к делу информацию, которая может оказать влияние на принятие решения в отношении его просьбы. Как было сказано выше, сокрытие информации или ее части рассматривается как намеренное введение в заблуждение, которое может повлечь за собой отмену данного разрешения или иной привилегии. Вместе с тем, несмотря на всю значительность факта сокрытия информации, представляется сомнительным, что он может являться причиной, достаточной для отмены гражданства и удостоверения нового репатрианта (704 г-ж).

(4) Вопросы, обращенные к тому, кто подает просьбу о предоставлении ему гражданства или получении удостоверения репатрианта, должны иметь непосредственное отношение к содержанию Закона о возвращении. Хотя вариант отказа в удовлетворении просьбы, упомянутый в п. 2(б)(3),  возникает только по отношению к тому, кто признан виновным в совершении уголовного преступления, тем не менее, то обстоятельство, что податель прошения находится в уголовном розыске другого государства, имеет прямое касательство к Закону о возвращении по двум причинам: во-первых, оно позволяет дать ответ на вопрос, представляет ли данный проситель "опасность для общества", - используя формулировку вышеупомянутого параграфа. Во-вторых, оно учитывается при принятии министром внутренних дел решения, следует ли незамедлительно предоставить ли  просителю удостоверение и гражданство. Так, если проситель сообщает о том, что пребывает в розыске в одной из стран в момент подачи его просьбы, министр внутренних дел может отложить принятие решения до прояснения дела и окончания ведущегося против него  судебного процесса (705д- 706е).

В. (1) Существует мнение, в соответствии с которым  Закон  о возвращении и Закон  о въезде в Израиль не предполагают выяснения того, по каким именно мотивам просителем была предоставлена неверная информация. Согласно формулировке законов, достаточно того факта, что переданная информация не соответствует действительности, независимо от психологической подоплеки поведения просителя. Цель соответствующего законодательства состоит в защите общества, а не в наказании того, кто передает ложную информацию. Таким образом,  с точки зрения достижения этой цели определяющее значение имеет фактическое положение дел, - а именно, имеет ли проситель уголовное прошлое и, соответственно, представляет ли он опасность для общества, - а не  психологические мотивы, побудившие его заявить, что он не имеет уголовного прошлого (708в-д).

(2). Вместе с тем, не следует игнорировать предполагаемое или достоверно известное психологическое состояние человека, который обращается с просьбой о получении удостоверения нового репатрианта. Психологическое состояние просителя должно учитываться при принятии министром внутренних дел решения по данному вопросу (708е-709а).

(3). Даже если предположить, что, согласно Закону о возвращении и Закону о въезде в Израиль, в случае передачи ложной информации требуется не только выяснение фактических обстоятельств, а также выяснение мотивов и психологического состояния просителя, в настоящем деле рассмотрение мотивов истца окажется не к его пользе (707ж-708б).

Г. (1) Административная инстанция, принимающая решение касательно удовлетворения просьбы, имеет право использовать также засекреченную информацию. При этом в учет принимается то обстоятельство, что, если  то или иное решение повлечет за собой обращение в суд против данной административной инстанции, она будет вынуждена обращаться к главе правительству или одному из министров   с просьбой вынести постановление о запрете на публикацию засекреченной информации , согласно п. 44 или п.45 Инструкции о доказательствах (новая формулировка), принятой в 1971 году. Учитывается также. что суд может позволить публикацию данной информации, или же он может ознакомиться с представленной информацией не в присутствии истца, если истец даст на это свое согласие (711в-г).

                                                  - 692 -

(2). Суд может опираться на засекреченную информацию, которую запрещено публиковать по соответствующему постановлению, так же, как и на любую другую информацию, с которой истец лишен возможности ознакомиться, только в случае выраженного на то согласия истца. Однако если истец отказывается дать согласие на то, чтобы суд ознакомился с засекреченной информацией, послужившей основанием для принятия административного решения, не в его присутствии, как правило, на рассматриваемое административное решение распространяется действие презумпции законности. Презумпция состоит в том, что соответствующее административное решение было принято должным образом, в соответствии с существующими нормами, и обязанность привести доказательства лежит на том, кто ставит цель опровергнуть это утверждение (711д-ж).

(3). Эта презумпция не имеет решающего значения. Она может быть перевешена представлением косвенных свидетельств, даже тогда, когда эти свидетельства касаются того или иного конкретного обстоятельства, и в этом случае обязанность приведение доказательств ложится на административную инстанцию, принявшую решение. В рассматриваемом нами случае обязанность доказательства лежит на ответчике. В слушании в более низкой судебной инстанции, ответчик заявил суду, что слушание будет проводится так, как если бы было вынесено промежуточное решение, и, тем самым, принял на себя обязанность ответа на аппеляцию; в том числе,  предоставления доказательств, обосновывающих принятое им решение (712 б-г).

(4). Часть доказательств представлена суду и истцу в заявлении, поданном в  суд в качестве ответа на апелляцию. Другая часть доказательств содержится в засекреченной информации, которая запрещена к публикации решением министра внутренних дел. Ответчик предложил представить эту информацтю суду не в присутствии истца. Однако истец отклонил данное предложение. Мы не можем предъявить претензию истцу за то, что он отклонил предложение ответчика, однако также не можем утверждать, что ответчик не выполнил взятого на себя  обязательства предъявить доказательства принятого им решения, и на этом основании обязать его отменить принятое решение. Это не было бы правильным так же и потому, что представленные суду материалы подверждены предшествующим решением Высшего Суда справедливости, в ходе которого суд рассмотрел представленную против истца засекреченную информацию и пришел к выводу, что она служит обоснованием решения не продлевать срок действия выданного ему паспорта (712г-713б).

Д. (1). Даже исходя из предположения, что полномочия министра внутренних дел аннулировать гражданство и удостоверение репатрианта ограничены только теми случаями, в которых доказано, что проситель имеет уголовное прошлое, согласно п. 2(б) Закона о возвращении, нет необходимости доказывать наличие уголовного прошлого путем представления суду обвинительного заключения против просителя. Достаточно в представлении материалов, носящих административный характер, если таковые четко и однозначно свидетельствуют о том, что данный обладатель удостоверения репатрианта был замешан в совершении уголовных преступлений (716е-ж).

(2). Однако в рассматриваемом нами случае нет необходимости в предоставлении непосредственного ответа на данный вопрос, поскольку министр внутренних дел принял свое решение на основании п. 11(б) Закона о въезде в Израиль и п. 11(в) Закона о гражданстве,  в соответствиии с которыми он вправе отменить удостоверение репатрианта и гражданство в случае, если получение их основывалось на представлении ложной информации. И нет сомнения в том,  что для выяснения данного вопроса – основывалось ли получение вышеуказанного документа на представлении ложной информации – министр внутренних дел может воспользоваться доказательствами, носящими административный характер (717а –б, д-ж).

Основные параграфы законодательства:

-Закон о возвращении, принятый в 1950 году, пп. 1, 2, 2(б), 2(б)(3), 3(б), 4а.

-Закон о гражданстве, принятый в 1952 году, пп. 2, 11(в).

- Закон о возвращении (Поправка номер 2, принятая в 1970 году).

                                   -  693 –

- Закон о въезде в Израиль, принятый в 1952, п. 11(б).

- Инструкция об интерпретации (новая версия), п.16(1).

- Закон об интерпретации, принятый в 1981 году, п.15.

- Инструкция о доказательствах (новая версия), принятая в 1971 году, пп. 44, 45.

Упомянутые законопроекты:

-Проект закона о возвращении, 1950.

Упомянутые решения Верховного суда:

/1/ Решение Высшего суда справедливости  по делу номер 2757/96 Альраи против министра внутренних дел и др.,  постановление 50(2) 18.

/2/ Решение Высшего суда справедливости по делу номер 754/83 Ренкин и др. Против министра внутренних дел и др., постановление 38(4) 113.

/3/ Решение Высшего суда справедливости по делу номер 94/62 Голд  против министра внутренних дел, постановление 16 1846.

/4/ Решение Высшего суда справедливости по делу номер 442/71 Ленский против министра внутренних дел, постановление 26(2) 337.

/5/ Решение Высшего суда справедливости по делу номер Голан против министра внутренних дел и др., постановление 16 1969.

/6/ Решение Высшего суда справедливости по делу номер 164/97 Контрем лтд. против министерства финансов, отдела налогообложения и др., постановление 52(1) 289.

/7/ Решение Высшего суда справедливости  по делу номер 125/80 Анжел и др. против министра внутренних дел и др., постановление 34(4) 329.

/8/ Решение Высшего суда справедливости по делу номер 7975/96 Бенвенисти против министра внутренних дел (не опубликовано).

/9/ Решение Высшего суда справедливости по делу номер 6191/94 Бедуй против министра внутренних дел (не опубликовано).

/10/ Решение Высшего суда справедливости по делу номер 7351/95, 7523, 7649, 7765, 146/96, 365 Невуани и др. против министра по делам религий и др., постановление 50(4) 89.

/11/ Решение по делу номер 1610/93 Ветед против государства Израиль, номер 50(5) 837.

/12/. Решение Высшего суда справедливости по делу номер 987/94 Юронет Кавей захав (1992) лтд. и др. против  министра связи и коммуникаций и др., постановление 48(5) 412.

/13/ Решение по делу 1613/91 Арвив против государства Израиль, постановление 46 (2) 765.

/14/ Решение Высшего суда справедливости  по делу номер 361/82 Хемри проти Командующего округом Иудеи и Самарии, постановление 36(3) 439.

/15/ Решение Высшего суда справедливости по делу номер 428/86, 429, 431, 446, 448, 463, решение по делу номер 320/86 Барзилаи и др. против правительства Израиля и др., постановление 40(3) 505.

/16/ Решение Высшего суда справедливости по делу номер 6163/92, 6177 Айзенберг и др. против министра строительства и др., постановление 47(2) 229.

/17/ Решение Высшего суда справедливости по делу номер 2394/95 Мучник против министерства внутренних дел и др., постановление 49(3) 274.

/18/ Решение Высшего суда справедливости по делу номер 1712/93 Торщев против министра внутренних дел (не опубликовано).

                                     - 694 –

Цитируемая литература, изданная в Израиле:

/19/ А. Барак, Судебная интерпретация, т.2, Интерпретация законодательства (1993).

Статьи:

/20/ Х. Коэн, "Закон о возвращении", Избранные труды (под ред. А. Барака и  Р. Габизон, 1991/2) 312.

/21/ И. Замир, "Доказательства в Высшем суде справедливости", Суд и администрация 1 (1991/2-1992/3) 295.

Просьба о вынесении промежуточного решения. Просьба отклонена.

Йорам Шефтель, Дорон Бекерман – от имени истца.

Шай Ницан, старший заместитель  государственного прокурора и ответственный за вопросы государственной безопасности в  государственной прокуратуре – от имени ответчика.

Решение суда.

Судья И. Замир:

1. Данная апелляция поднимает вопрос, имеет ли  министр внутренних дел право аннулировать удостоверение репатрианта и израильское гражданство, предоставленные в соответствии с Законом о возвращении, принятом в 1950 году.

Фактические обстоятельства дела.

2. Истец прибыл в Израиль из России в качестве туриста 2.5.1994. 20.6.1994, находясь в Израиле, истец обратился в Министерство внутренних дел с просьбой предоставить ему удостоверение репатрианта и израильское гражданство в соответствии с Законом о возвращении. Согласно п. 2 Закона о гражданстве, израильское гражданство предоставляется тому, кто репатриировался в Израиль в соответствии с Законом о возвращении. Согласно п.1 Закона о возвращении, "каждый еврей имеет право репатриироваться в Израиль". Истец не является евреем, однако он – внук еврея. Согласно п. 4а Закона о возвращении,  права внука еврея приравниваются к правам еврея, гарантированным ему по Закону о возвращении, включая право на репатриацию и права, гарантированные репатрианту Законом о гражданстве. На основании этого, в июле 1994 года Министерство внутренних дел приняло решение о предоставлении истцу удостоверения репатрианта и израильского гражданства. С тех пор истец проживает в Израиле со своей семьей, включающей его жену и детей, отца и супругу отца, тетю и ее сына, а также бабушку истца.

                                                - 695 -

3. В августе 1996 года полиция Израиля обратилась в министерство внутренних дел с просьбой проверить, существует ли возможность аннулировать удостоверение репатрианта и израильское гражданство, предоставленные истцу. Обращение  в министерство внутренних дел основывалось на засекреченной разведывательной информации, поступившей в распоряжение полиции.  Согласно этой информации, истец является одним из главарей организованной преступности (мафии) в Россиии и принимал личное участие в совершении тяжких преступлений. Вскоре после обращения полиции, истец подал заявление в Министерство внутренних дел с просьбой продлить срок действия его паспорта. Министр внутренних дел принял решение отказать ему в удовлетворении его просьбы до проведения тщательной проверки информации, поступившей в распоряжении полиции.

Истец обратился в суд с требованием отменить это решение (жалоба в Высший суд справедливости номер 7565/96), но суд нашел решение министра внутренних дел обоснованным и разумным. Вследствие этого жалоба была отклонена. После отклонения этой жалобы истец подал еще одну, содержащую просьбу ускорить проверку (дело номер 2588/97), а вслед за этим – третью (дело номер 3485/97), в которой просил предоставить ему возможность ознакомиться с засекреченным материалом, поданным против него, и устроить ему по этому поводу слушание. Два последних обращения  рассматривались судом совместно и были отклонены после того, как  ответчик согласился организовать для истца слушание. Затем истцом была подана четвертая жалоба(обращение в Высший суд справедливости номер 7122/97), в которой он просил обязать министра внутренних дел не откладывать принятие решения по его вопросу. Рассмотрение данной апелляции было отменено за ненадобностью, когда 12.1.1998 министр внутренних дел принял решениепо вопросу истца.

4. В своем решении от 12.1.1998 министр внутренних дел отмечает, что ознакомился  со всем материалом, относящимся к делу, включая протокол слушания, организованного истцу Министерством внутренних дел и состоявшегося 14.8.1997 в присутствии адвоката истца, документы, представленные суду в рамках рассмотрения поданных истцом жалоб, постановления касательно этих жалоб, а также материал, находящийся в распоряжении полиции. Среди прочего, в решении министра  внутренних дел говорится:

/мной был рассмотрен – судья И.Замир/ "засекреченный материал, представленный в полицию государства Израиль, из которого следует, что господин Малевский является одним из главарей организованной преступности в России – группировки, именующейся "Измайлово", одной из самых старых мафиозных групп, существующих в России и  насчитывающей в своих рядах сотни членов.

Согласно представленной информации, господин Малевский занимает чрезвычайно высокое место в иерархии российского преступного мира, и возглавляемая им организация широко применяет насильственные методы, в том числе, физическое устранение конкурентов в целях продвижения собственных интересов.

Согласно вышеупомянутой информации, господин Малевский был лично причастен к ряду убийств – физическому устранению соперников, а также принимал участие в широкомасштабной торговле наркотиками, рэкетте и других преступлениях.

                                              - 696 –

 Ознакомившись с  вышеупомянутым материалом и изучив постановления суда по данному поводу, а также приняв во внимание, что господин Малевский лишен прямого доступа к засекреченному материалу и может составить о нем впечатление лишь на основании цитат и пересказа на организованном ему слушании, и поэтому он не в состоянии ответить конкретно на предъявленные ему обвинения, я прихожу к выводу, что господин Малевский получил удостоверение нового репатрианта путем сообщения ложной информации – заявив, что не имеет уголовного прошлого и что не находится в розыске ни в одной из стран. Из представленного мне материала следует, что оба эти заявления были ложными, поскольку господин Малевский имел уголовное прошлое и находился в уголовном розыске России к моменту предоставления им указанной информации".

На основании вышесказанного министр внутренних дел принял решение аннулировать удостоверение репатрианта и гражданство истца. Истец утверждает, что у министра внутренних дел нет права аннулировать удостоверение репатрианта и гражданство.

Право на гражданство.

5. Несмотря на то, что право на гражданство до сих пор не включено в Основной закон, оно по своей сути является основополагающим правом. Приведу собственные слова из постановления Высшего суда справедливости по делу номер 2757/96 Альраи против министра внутренних дел и др., (далее – дело Альраи /1/), с. 22:

"Право на гражданство является основополагающим правом. Так принято в системе международного права... Так принято  в судебной системе многих стран, рассматривающих право на гражданство как конституционное. И хотя в Израиле право на гражданство не заняло еще подобающего ему почетного места в Основном законе, нет сомнения в том, что оно является основополагающим правом, в частности, потому что из него проистекает право избирать в Кнессет, лежащее в основе демократии. Как известно, административные инстанции обязаны воздерживаться от ущемления какого-либо из основных прав вообще и права на гражданство в частности, если это не вызвано обеспечением должной цели и осуществляется в должной, пропорциональной этой цели мере. Тем более это касается лишения гражданства, в отличие от других ущемлений прав, в особенности в тех случаях, когда человека лишают гражданства, которым он обладает с рождения, и он остается без гражданства какой бы то ни было страны".

См. также решение Высшего суда справедливости по делу номер 754/83 Ренкин и др. против министра внутренних дел и др. /2/, с. 117.

Таким образом, право на гражданство должно быть защишено, дабы министр внутренних дел не мог предотвратить предоставление гражданства тому, кто имеет на это право, и уж тем более  - по своему произволу лишить гражданства, когда оно уже было предоставлено.

                                                - 697 –

6. Вместе с тем, право на гражданство, как и всякое другое, не является абсолютным. Во-первых, в некоторых случаях изначально имеются противопоказания против предоставления гражданства. Во-вторых, его можно отменить уже после того, как оно было предоставлено.

Изначально существует ряд ограничений, накладываемых на право  каждого еврея репатриироваться в Израиль и получить израильское гражданство. Вот что сказано по этому поводу в п. 2(б) Закона о возвращении:

"Статус репатрианта будет предоставлена каждому еврею, выразившему желание поселиться в Израиле, за исключением тех случаев, когда министру внутренних дел становится достоверно известно, что проситель:

(1) действовал во вред еврейскому народу; или

(2) представляет угрозу безопасности государства или общественному порядку;  или же

(3) обладает уголовным прошлым, которое делает его источником опасности для израильского общества".

В соответствиии с п.3(б) Закона о возвращении, эти ограничения распространяются также и на право получения удостоверения нового репатрианта.

Цель этих ограничений ясна. По поводу ограничения права тех, кто имеет уголовное прошлое, приведем слова судьи Зюсмана из постановления Высшего суда справедливости по делу номер 94/62 Голд против министра внутренних дел (далее – дело Голда /3/), с. 1855:

"Как говорится в Декларации независимости, создание государства Израиль ставило своей целью распахнуть двери перед евреями всех стран, способствовать процессу возвращения народа на свою землю со всех краев рассеяния. Не было задачи превратить страну в убежище для преступных элементов и позволить каждому преступнику, бежавшему в Израиль, скрыться от суда в своей стране, даже  если этот преступник- еврей..."

И далее, на с. 1857:

"...Обязанность министра внутренних дел препятствовать проникновению в страну преступных элементов не уступает по значимости обязанности способствовать процессу репатриации".

Однако, как отмечает судья Зюсман, общий принцип состоит в том, что любой еврей имеет право на совершение репатриации, в то время как полномочия министра внутренних дел отменять это право в случае лиц, обладающих уголовным прошлым, является исключением из этого правила, поэтому они должны быть применяемы как можно реже (там, с. 1855). Однако не следует толковать это ограничение столь узко, что это сведет действие его к нулю, и цель ограничения не будет достигнута.

                                           - 698 –

Государство Израиль не обязано и, как правило, также и не желает служить убежищем для тех евреев, которые избрали преступный образ жизни.

Как замечает председатель Верховного суда Агранат в постановлении Высшего суда справедливости по делу номер 442/71 Ленский против министра внутренних дел (ниже – дело Ленский /4/), с. 399:

"В самом деле, право на репатриацию, предоставляемое, согласно Закону о возвращении, каждому еврею и проистекающее из многовекового чаяния народа, чтобы исполнилось сказанное: "И возвратятся сыны в свои пределы", - является правом первостепенной важности. Тот, кто принимает решение лишить еврея права на репатриацию, принимает на себя огромную ответственность. Однако в ряде случаев неизбежны решения, подобные решению, принятому министром внутренних дел в соответствии с п.2(б)(3) Закона о возвращении, отражающим важную тенденцию, также укорененную в сознании народа – не допустить, чтобы собрались здесь люди, которые в своей стране "надругались над законом и справедливостью пренебрегли", даже если эти люди – евреи. К этой категории относится и рассматриваемый нами случай. Нельзя отрицать, что уровень преступности в Израиле на сегодняшний день вызывает беспокойство, однако система организованной преступности, подобная той, которая развилась в США, причинив непоправимый вред обществу и  практически пошатнув самые его устои, не смогла пустить корни в нашей       стране, и не дай Бог допустить, чтобы это произошло".

О различных соображениях и проблемах, возникающих в связи с принятием решений касательно ограничения прав, предусмотренных Законом о возвращении, для лиц, имеющих уголовное прошлое и представляющих опасность с точки зрения поддержания общественного порядка, см. также Х. Коэн, "Закон о возвращении" /20/.

Если так обстояло дело тридцать лет назад, тем более это актуально сегодня. Уровень преступности в Израиле, дававший повод для беспокойства еще тридцать лет назад, сегодня вызывает во много раз большее беспокойство. Статистика уголовной преступности говорит сама за себя. Так же и организованная преступность с тех пор, подобно эпидемии, распространилась на другие страны и складывается впечатление, что Израилю отнюдь не гарантирована защита от этой опасности. Напротив, риск, которому подвергается Израиль, выше, чем в случае многих других государств. С одной стороны, Израиль представляет собой демократическое государство, придающее внимание соблюдению прав человека, со сравнительно высоким уровнем жизни, и как таковое оно может быть привлекательно и для тех, кто не является евреями, включая также и преступные элементы. С другой стороны, возможности для репатриации расширились с внесением в 1970 году в Закон о возвращении поправки (Поправка номер 2),  согласно которой  право на репатриацию, включающее право на гражданство, распространяется  на  детей  и внуков евреев, на супруга/супругу лица еврейской национальности,  а также на супругу/супруга детей и внуков евреев.

                                                 - 699 –

Через эти ворота,  гостеприимно распахнутые для желающих внести свой вклад в благосостояние общества, могут проникнуть и те, которые вовсе не  намерены становиться частью еврейского народа и не стремятся к осуществлению цели Закона о возвращении, а только ищут удобной почвы для продолжения своей преступной деятельности. В этой ситуации можно понять и оправдать действия министра внутренних дел, прикладывающего усилия, дабы преградить путь в Израиль преступным элементам еврейской или иной национальности, представляющим опасность с точки зрения поддержания общественного порядка.

Полномочия по отмене гражданства.

7. Право на гражданство подвергается ограничениям не только на стадии его получения. Его можно отменить уже после того, как оно было предоставлено.Зравый смысл, а также жизненный опыт требуют того, чтобы в Израиле имелась существующая и в других странах возможность аннулировать гражданство  при наличии определенных обстоятельств - в частности, если гражданство было получено в результате ошибки или путем мошенничества.

В самом деле, Закон о гражданстве содержит и указания касательно отмены гражданства. Вот что говорится по этому поводу в п.11(в) Закона о гражданстве:

"Министр внутренних дел вправе аннулировать гражданство, предоставленное некоему лицу, если, по его мнению, доказано, что гражданство получено на основании ложных деталей..."

Кроме того, министр внутренних дел вправе аннулировать гражданство, предоставленное в соответствии с Законом о возвращении, если  аннулирован статус репатрианта или удостоверение репатрианта, которые были предоставлены по Закону о возвращении и служили основанием для предоставления гражданства. По этому поводу п. 11(б) Закона о въезде в Израиль, принятому в 1952, утверждает:

"При наличии оснований, которые должны быть приведены, министр внутренних дел вправе принять решение аннулировать статус репатрианта или удостоверение репатрианта, если они были предоставлены на основании ложных сведений".

На первый взгляд, формулировка  п.11(в) Закона о гражданстве отличается от таковой п.11(б) Закона о въезде в Израиль, поскольку в первой говорится о "ложных деталях", а во второй упоминаются "ложные сведения"; однако эта разница не является существенной и носит чисто стилистический характер. В том, что кается содержания, между двумя формулировками нет разницы: ложные детали составляют ложную информацию и могут быть определены как ложные сведения. Также и с точки зрения назначения  законов, нет никакой логики в том, чтобы две формулировки существенно отличались друг от друга.

8. Существует ли другой способ отмены статуса репатрианта и гражданства, помимо  упомянутого в п.11(б) Закона о въезде в Израиль и в п.11(в) Закона о гражданстве?

                                         - 700 –

Этот вопрос обсуждался в постановлении Высшего суда справедливости по делу номер 81/62 Голан против министра внутренних дел /5/.  В этом случае возник вопрос, вправе ли министр внутренних дел отменить статус нового репатрианта, предоставленный в соответствии с Законом о возвращении, основываясь на полномочиях, которыми наделяет административные инстанции  п. 16 (1) Инструкции об интерпретации (новая версия) (замененный на п. 15 Закона об интерпретации, 1981 г.).

По этому поводу было принято следующее решение суда (судья Ландой), с. 1972:

"... здесь – в первой части п. 16 (Закона об интерпретации, в новой версии – И. З./ - прослеживается иная цель, поскольку предоставление министру внутренних дел полномочий отменить статус репатрианта в случаях, оговоренных в п. 11(б) Закона о въезде в Израиль, указывает на то, что цель законодательства состояла в том, чтобы ограничить данные полномочия остоятельствами, упомянутыми в п.11(б)."

9. В ходе слушания рассматриваемого нами случая вновь встал вопрос о том, является ли вариант, упомянутый в п.11(б) Закона о въезде в Израиль единственной возможностью отмены статуса репатрианта и удостоверения репатрианта, а также существуют ли другие пути отмены гражданства, помимо упомянутого в п.11(в) Закона о гражданстве. Допустим, некоему лицу было предоставлено гражданство в соответствии с Законом о возвращении на основании предположения, что это лицо еврейской национальности. Со временем выяснилось, что данное лицо не является евреем, и, таким образом, гражданство предоставлено ему по ошибке или недосмотру со стороны служащего Министерства внутренних дел. Можно ли аннулировать  гражданство в описанном случае? Согласно п. 11(б) Закона о въезде в Израиль, министр внутренних дел вправе аннулировать статус нового репатрианта и удостоверение нового репатрианта, если они предоставлены на основании ложных сведений. Сходным образом, возможна отмена гражданства в соответствии с п. 11(в) Закона о гражданстве. Однако если в описанном выше примере данному лицу  не был задан вопрос о его национальности, и он вообще не сказал об этом ни слова, то  невозможно утверждать, что имело место сообщение ложных сведений. Таким образом,  может показаться, что в описанном случае нет законного основания отменить статус репатрианта, удостоверение  репатрианта и гражданство в соответствии с Законом о въезде в Израиль и  Законом о гражданстве. Верен ли напрашивающийся  из вышесказанного вывод, что  в этом случае не существует  способа отменить гражданство данного лица? Такой вопрос действительно возникает. Зададим его следующим образом: возможно ли в данном случае отменить гражанство, статус репатрианта и удостоверение репатрианта на основании п.15 Закона об интерпретации, ибо нет основания утверждать, что такой шаг вступит в противоречие с целями, обозначенными в Законе о гражданстве и Законе о въезде в Израиль. Однако в рассматриваемом нами случае нет необходимости отвечать на этот вопрос, и суду не следует заходить так далеко, чтобы найти решение, подходящее для описанного случая; в своем ответе на апелляцию министр внутренних дел не утверждал, что уполномочен аннулировать гражданство иным способом, помимо упомянутых в Законе о гражданстве и Законе о въезде в Израиль, и поэтому истец не поднял этот вопрос.

Таким образом, задача суда сводится к выяснению того, имел ли министр внутренних дел право аннулировать гражданство истца из-за того, что оно было получено "на основании ложных 

                                       -701 -

деталей", как сказано в п. 11(в) Закона о гражданстве, а также  аннулировать его удостоверение репатрианта по  причине получения его "на основании ложных сведений", по формулировке п. 11(б) Закона о въезде в Израиль.

Основной вопрос, на который предстоит ответить – действительно ли удостоверение нового репатрианта и гражданство были предоставлены истцу на основании ложных сведений.

"Ложные сведения".

10. 20.6.1994, в день, когда истец обратился в Министерство внутренних дел с просьбой о получении удостоверения репатрианта и израильского гражданства, он заполнил стандартную анкету. Среди прочего, в этой анкете содержалось следубщее заявление, под которым истец поставил свою подпись:

"Сим я  заявляю, что не совершил  уголовных преступлений,  а также действий, направленных против еврейского народа и безопасности государства Израиль, не страдал от болезни, которая может представлять угрозу для широких кругов населения,  не был издан судебный указ о моем аресте и я не нахожусь  в уголовном розыске ни одного из государств".

Для того, чтобы подтвердить или опровергнуть утверждение министра внутренних дел о том, что в заявлении содержалась ложная информация, следует, прежде всего, обратиться к фактам. Итак, каковы же факты?

11. В мае 1993 года в Москве  было начато уголовное дело против истца, было подано обвинительное заключение по обвинению в приобретении и хранении им оружия, пистолета и пуль, без разрешения и был издан указ об его аресте. Истец был арестован, однако 5.7.1993 подписал обязательство о невыезде, и на этом основании  указ об аресте был отменен. Он был вызван для продолжения расследования, первый раз 20.1.1994, и второй раз 1.2.1994, однако не явился на следствие. По этой причине 4.2. 1994 был вторично издан указ об его аресте. В указе отмечалось, что местонахождение обвиняемого неизвестно, и посему объявляется  его розыск.

В ходе рассмотрения первой из жалоб, поданных истцом в данную судебную инстанцию (дело номер 7565/96), государственная прокуратура представила, среди прочего, документ без даты, принадлежащий Отделу по борьбе с организованной преступностью Министерства внутренних дел России, которое было получено полицией Израиля (по словам истца) 1.6.1994. В этом документе, содержится просьба, обращенная к полиции Израиля, арестовать истца и сообщается, что тот востребован для привлечения к суду по обвинению в совершении тяжких преступлении в г. Москве, после того как был издан указ об его аресте, а вышеупомянутый субъект скрылся, дабы избежать следствия и суда.

                                             - 702 –

12. Истец не отрицает вышеуказанных фактов, однако дополняет их собственной интерпретацией. По его словам, он покинул Россию в первой половине января. Он не помнит точную дату, когда это произошло, поскольку с того времени потерял свой паспорт, однако убежден, что это было ранее 20.1.1994. Какую важность имеет подтверждение точной даты отъезда истца из России? 20.1.1994 ему был послан вызов для продолжения следствия по его делу.Однако, по его словам,  он не мог ничего знать ни о первом от 20.1.1994, ни о втором от 1.2.1994  вызове на следствие, ни об  указе об его аресте, изданном 4.2.1994, ни о том, что с этого момента он находится в розыске, поскольку в это время не пребывал в России; и, соответственно, по этой же причине не мог явиться на допрос.

Истец также отмечает, что уголовное дело, начатое против него в мае 1993 года, было закрыто полицией города Москвы в июне 1996 года. Прокуратура отвечает на это, что дело было открыто московской милицией заново в декабре 1996 года. По утверждению истца, дело было открыто заново вследствие вмешательства государственной прокуратуры Израиля. Прокуратура отрицает это утверждение. Однако спор этот не имеет принципиального значения, поскольку описываемые события имели место уже после заполнения анкеты в июне 1994  и не могли оказывать влияние ретроактивно.

В любом случае, по утверждению истца, заявление о предоставлении ему удостоверения репатрианта, поданное им в Министерство внутренних дел 20.6.1994, содержало только достоверную информацию. Во-первых, по его словам, он не совершил уголовного преступления. В качестве свидетельства истец предъявляет письмо, направленное его доверенному лицу в Израиле из московского Управления по борьбе с организованной преступностью 23.12.1996, и в этом письме сказано, что истец в прошлом не был осужден за совершение уголовных преступлений и что "в настоящее время" он не обвиняется в причастности к уголовным преступлениям. Во-вторых, по его утверждению, распоряжение об его аресте, изданное 4.2.1994, не являлось судебным постановлением. И в-третьих, добавляет истец, заявление о том, что он не пребывает в розыске какой-либо страны, было истинным, поскольку в момент отъезда из России он еще не числился в розыске. По мнению истца, из всего этого следует, что нет основания для утверждения, что он получил удостоверение репатрианта и израильское гражданство путем предоставления ложных сведений.

"Находящийся в уголовном розыске".

13. Первый вопрос, на который нам следует дать ответ, – верно ли заключение министра внутренних дел, согласно которому истец предоставил ложные сведения, заявив в процессе получения удостоверения репатрианта, что не числится в уголовном  розыске ни одной страны. На первый взгляд, на этот вопрос должен быть дан положительный ответ.

Фактические обстоятельства дела таковы: 4.2.1994 был издан указ,

                                              - 703 -

согласно которому московским отделением милиции был объявлен розыск с целью задержания истца, в то время как 20.6.1994 истец сделал заявление в Министерстве внутренних дел, в котором утверждал, что не находится в розыске ни одной из стран. Это заявление является ложным в прямом значении этого слова – то есть сказанное в нем не является правдой. Правда состоит в том, что на момент подачи заявления истец числился в розыске московской милиции.

В самом деле, к такому же выводу пришел Верховный суд, в ином судейском составе рассматривавший первую жалобу истца: решение Высшего суда справедливости по делу номер 7565/96 Малевский против министра внутренних дел. В этом решении по поводу вышеозначенной апелляции, среди прочего, говорится:

"Что касается состояния дел на 20.6.1994, заявление, сделанное истцом в Министерстве внутренних дел, противоречит информации, содержащейся в документах, представленных ответчиками. Из этих документов, содержание которых приводится выше, следует, что заявление истца создает неверную, неточную и неполную картину.

К моменту подачи заявления истца тому была известна или же должна была быть известна последовательность событий 1993-1994 годов, предшествовавших подаче заявления. Он же не упомянул ни о чем.

...

В последнем заявлении истец повторил сообщение, содержащее ложную информацию, сделанное им при подаче первого заявления, когда заявил: "Я не числюсь в настоящее время и не числился прежде в уголовном розыске России". Во втором заявлении, поданном 26.12.1996, утверждается, что истец покинул пределы России ранее даты 20.1.1994, и ему не было известно о приглашении на допрос от 20.1.1994 и  об издании указа об его аресте. В то же время он не помнит точную дату свого отъезда из России, поскольку и российский, и израильский паспорт были им утеряны, однако он убежден, что это произошло ранее даты 20.1.1994. Даже если так обстоит дело, этого недостаточно для объяснения его умолчания о известных ему событиях 1993 года,  которые как таковые истец не отрицает".

14.  В самом деле, независимо от ответа на вопрос, являлось ли ложным заявление истца, согласно которому он не числился в розыске ни одной из стран, обязанностью истца было при подаче просьбы о предоставлении ему удостоверения нового репатрианта, довести до сведения  Министерства внутренних дел все, относящееся к его аресту в Москве.

                                                 - 704 –

Наличие таковой обязанности было уже отмечено в решении Высшего суда справедливости по делу номер 164/97 Контрем лтд. против Министерства финансов, отдела налогообложения и др. (далее – дело Контрем/6/). В вышеупомянутом случае истец требовал, чтобы отдел налогообложения при Министерстве финансов предоставил ему разрешение на пользование складом, расположенном на территории Ашдода. Согласно действующим инструкциям, для получения такого разрешения проситель должен заявить, что он является владельцем, съемщиком или арендатором указанной территории. В соответствии с этим, со стороны отдела налогообложения поступило требование к истцу предъявить договор на съем или на аренду данной территории. Истец представил договор с Управлением портов и железных дорог, которому принадлежит данная территория, касательно возможности использования   им вышеупомянутого склада. Однако истец скрыл от Отдела налогообложения то обстоятельство, что между ним и Управлением портов и железных дорог   существуют острые разногласия, что Управление портов  и железных дорог рассматривает факт использования компанией склада как вторжение в пределы чужой собственности, и, в соответствии с этим, истцу предлагается незамедлительно освободить занимаемую им территорию.

Отдел налогообложения, до сведения которого не были доведены указанные разногласия, предоставил истцу требуемое им разрешение. Однако, когда разногласия обнаружились, разрешение было аннулировано. Является ли это решение правомочным? Суд постановил, что информация о разногласиях, возникших между истцом и Управлением портов и железных дорог, была существенной для принятия Отделом налогообложения решения касательно выдачи истцу разрешения на пользование складом. В соответствии с этим, при подаче заявления с просьбой о разрешении истец был обязан довести данную информацию до сведения Отдела налогообложения. Невыполнение этой обязанности в определенных обстоятельствах служит причиной, достаточной для отмены разрешения. Такое постановление было принято в этом случае. Приведу собственные слова из решения по этому делу:

"Намеренное введение в заблуждение административной инстанции вследствие утаивания существенной информации гражданином, просящим о предоставлении ему разрешения или иной привилегии, наносит серьезный вред не только данной административной инстанции, но всему обществу в целом. Само собой разумеется, сушествует общественный интерес в предотвращении подобных случаев намеренного введения в заблуждение. Общественный интерес также состоит в лишении разрешения или другой привилегии, предоставленной в результате сокрытия существенной информации. Намеренное введение в заблуждение, если только оно не носит незначительный характер, оправдывает принятие решения об аннулировании предоставленного разрешения или другой привилегии , особенно в тех случаях, когда есть основание предполагать, что если бы не это введение в заблуждение, искомое разрешение не было бы получено".

Вместе с тем, можно предположить, что невыполнение истцом обязанности сообщения всей существенной информации само по себе не оправдывает лишения его удостоверения репатрианта и израильского гражданства.  С одной стороны, право на репатриацию и на получение гражданства обладает первостепенной важностью, и поэтому лишить этого права возможно лишь на основании самых что ни на есть веских причин. С другой стороны, Закон о въезде в Израиль и Закон о гражданстве ограничили полномочия по отмене удостоверения репатрианта и гражданства случаями сообщения ложных сведений. В соответствии с этим, представляется сомнительным, что факт сокрытия информации, какой бы важной или значительной она ни была, является достаточной причиной для отмены удостоверения репатрианта и аннулирования израильского гражданства.

                                         - 705 –

Однако в данном случае, по утверждению министра внутренних дел, сокрытие информации   привело к превращению заявления истца в ложное. На основании этого министр внутренних дел приходит к заключению, что он вправе аннулировать удостоверение нового репатрианта и гражданство истца,  в соответствии с Законом о гражданстве и Законом о въезде в Израиль.

15. В качестве возражения на это истец выдвигает утверждение, что даже если информация, сообщенная им в заявлении, не является достоверной, все же она не может быть определена как "ложные сведения", согласно формулировке п.11(б) Закона о въезде в Израиль, или как "ложные детали", согласно формулировке п.11(в) Закона о гражданстве. По его утверждению, Министерство внутренних дел не имеет права задавать тому, кто подает просьбу о предоставлении удостоверения репатрианта, любой вопрос, который ему заблагорассудится, а затем вынуждать его ставить свою подпись под текстом, отвечающим на произвольно сформулированные в анкете вопросы. В чем, однако, состоят полномочия Министерства внутренних дел? Министерство внутренних дел вправе задавать тому, кто подает прошение о предоставлении ему удостоверения репатрианта, только такие вопросы, которые имеют непосредственное отношение к выяснению ответа на вопрос, распространяется ли на данную просьбу действие Закона о гражданстве и Закона о въезде в Израиль. В соответствии с этим, вопросы должны касаться лишь моментов, отраженных в п.1 и в п.2(б) Закона о возвращении. См. п. 2(б) Закона о возвращении выше, в параграфе 6. Министерство внутренних дел имеет право задавать вопрос касательно наличия у просителя уголовного прошлого, ввиду того, что информация эта существенна для выяснения того, является ли данный проситель преступным элементом, который может представлять угрозу безопасности общества. Но Министерство внутренних дел не вправе задавать вопрос, числится ли данное лицо в уголовном розыске одной из стран. Даже если еврей подвергается преследованию со стороны какого-либо режима и, соответственно, разыскивается полицией данной страны, это еще не означает, что у него есть уголовное прошлое и поэтому следует лишить его права на репатриацию. По мнению истца, вопрос этот неуместен, и поэтому не следует принимать во внимание ответ на него, независимо от того, содержит ли он истинную или ложную информацию. Из этого следует, что даже если истец не сообщил достоверную информация, отвечая на вопрос, разыскивается ли он полицией какой-либо из стран, это, по его мнению, не является достаточным основанием для лишения его гражданства.

16. Ответчик соглашается с утверждением, согласно которому  вопросы, обращенные Министерством внутренних дел к тому, кто подает просьбу о получении удостоверения нового репатрианта, должны соответствовать содержанию Закона о возвращении. Неверный ответ на вопрос, не имеющий отношения к Закону о возвращении, не может служить причиной отмены гражданства. Так следует и из самого Закона. Согласно п.11(в) Закона о гражданстве министр внутренних дел вправе аннулировать гражданство, если оно предоставлено "на основании ложных деталей", и, согласно п. 11(б) Закона о въезде в Израиль, удостоверение и статус репатрианта могут быть отменены министром внутренних дел в случае, если они были получены "на основании ложных сведений". Это означает, что необходимо наличие причинной связи между сообщенными сведениями и правом на получение статуса и удостоверения репатрианта и израильского гражданства. Не относящиеся к делу сведения (или же сведения, которые не являются существенными с точки зрения Закона) не могут служить причиной для отклонения просьбы о предоставлении статуса и удостоверения репатрианта и израильского гражданства. Так,  к примеру, право каждого еврея на репатриацию, в соответствии с Законом о возвращении, не обусловлено образовательным цензом. Невозможно отказать еврею в приобретении статуса нового репатрианта или израильского гражданства на том основании, что он недостаточно образован. Поэтому, если еврей заявил в декларации, поданной им в Министерство внутренних дел, что он обладает академической степенью, а затем обнаружилось, что на самом деле у него нет этой степени, это  не может являться причиной отмены его удостоверения репатрианта и аннулирования израильского гражданства.

                                                 - 706 –

Однако можно ли считать, что вопрос, разыскивается ли данное лицо полицией какой-либо из стран, не имеет отношения к содержанию Закона о возвращении? На этот вопрос следует ответить отрицательно. Данный вопрос имеет непосредственное отношение к содержанию Закона о возвращении по двум причинам: во-первых, он существенен для определения, представляет ли данное лицо "угрозу для общества", согласно формулировке п.2(б)(3) Закона о возвращении. Во-вторых, ответ на этот вопрос имеет значение для принятия министром внутренних дел решения, следует ли незамедлительно предоставить данному лицу статус и удостоверение нового репатрианта. Каким образом?

В решении Высшего суда справедливости по делу номер 125/80 Анжел и др. против министра внутренних дел и др. /7/, затрагивается вопрос о том, вправе ли министр внутренних дел предотвратить получение статуса репатрианта и гражданства на том основании, что проситель был привлечен к суду в Канаде по обвинению в изнасиловании.  Само собой разумеется, что    факт привлечения еврея к суду  в другой стране сам по себе не отменяет его права на получение статуса репатрианта и израильского гражданства в соответствии с Законом о возвращении. Можно предположить, что результатом привлечения данного лица к суду станет его оправдание, вследствие чего оно не сможет быть определено как обладающее уголовным прошлым. С другой стороны, если рассматриваемый субъект будет найден виновным по предъявленному ему обвинению, возможно,  его нужно будет отнести к категории лиц, обладающих уголовным прошлым и представляющих угрозу для безопасности обшества. В таком случае министр внутренних дел вправе принять решение отказать в удовлетворении просьбы данного лица о предоставлении ему статуса репатрианта до момента завершения ведущегося против него в Канаде судебного процесса. Суд утвердил решение, принятое министром внутренних дел. Приведем высказывание судьи И. Коэна (с. 332):

"Следует признать, что в Законе о возвращении не содержится четкого указания, которое бы наделяло министра внутренних дел полномочиями отложить  решение до выяснения обстоятельств дела,  когда можно будет установить, распространяется ли на данный случай действие подпункта (б) /п.2 Закона о возвращении – И. З./;  вместе с тем, данные полномочия естественным образом присущи инстанциям, в задачу которых входит принять или отклонить прошения граждан на основании проверки относящихся к делу фактов".

Из этого следует, что если бы истец сообщил в заявлении в Министерство внутренних дел о том, что разыскивается российской милицией, это могло бы побудить министра внутренних дел отложить решение по поводу предоставления ему удостоверения нового репатрианта до подтверждения данной информации или же до завершения судебного процесса по делу истца. Таким образом, можно утверждать, что, заявив, что он не разыскивается полицией какого-либо из государств, истец достиг получения удостоверения репатрианта "на основании ложных сведений", в соответствии с формулировкой п. 11(б) Закона о въезде в Израиль.

17. У истца имеется еще одна линия защиты. По его утверждению, сделанное им заявление о том, что он не разыскивается полицией, даже будучи неверным, не подпадает под определение ложного сообщения, упомянутого в тексте закона, поскольку у него не было намерения сообщить ложную информацию. По данному утверждению, для того, чтобы определить сообщение как ложное, требуется соблюдение двух условий - во-первых, условие фактическое, то есть, сообщенная информация неверна, и, во-вторых,

                                           - 707 -

условие внутренней мотивации, а именно что у субъекта было намерение сообщить неверную информацию или же что он сознавал, что сообщаемая им информация  неверна. По словам истца, он покинул Россию до 20.1.1994, когда ему было послан вызов в московское отделение милиции для продолжения следствия по его делу; он не находился в России 4.2.1994, когда были изданы указ об его аресте и объявление о том, что он разыскивается милицией; соответственно, в момент подачи им заявления в Министерство внутренних дел 20.6.1994 он не был осведомлен о том, что числится в розыске российской милиции. Таким образом, по словам истца, невозможно утверждать, что удостоверение репатрианта и израильское гражданство было получено им  на основании сообщения ложных сведений.

Министр внутренних дел не принимает данное утверждение истца. Во-первых, по его мнению, сообщение является ложным, когда оно не соответствует действительности,  независимо от того, присутствовало ли у истца намерение ввести в заблуждение и сознавал ли он, что сообщает неверные сведения. Во-вторых, даже если для определения характера сообщения – является ли оно ложным или нет – следует учитывать мотивы рассматриваемого лица, в таком случае достаточно применения понятия намеренного уклонения от  действительности.  Иначе мы можем дойти до полного абсурда. К примеру, некто, совершивший в другой стране убийство и бежавший в Израиль сразу после совершения своего деяния, может заявить, что ему неизвестно, разыскивается ли он полицией той страны, из которой бежал. По утверждению министра внутренних дел, даже если в рассматриваемом случае истец не знал о том, что его разыскивает российская милиция, и если у него в самом деле не было намерения вводить кого бы то ни было в заблуждение, тем не менее, можно обвинить его в сознательном уклонении от действительности. Во-первых, нет никаких доказательств, что истец и вправду уехал из России ранее 20.1.1994 и поэтому не был в курсе того, что вызван на допрос. Налицо факт, что истец прибыл в Израиль лишь в мае 1994 года, и он не готов сообщить, где пребывал в промежуток времени между  тем, как покинул Россию и приехал в Израиль. Во-вторых, истцу было известно, что по его делу в России ведется следствие, которое не было закончено; что он подписал обязательство о невыезде за пределы его места проживания и что он нарушил принятое на себя обязательство; и что естественно предположить, что его вызовут на допрос в милицию в ходе продолжения расследования по его делу.

Таким образом, истец знал или, по крайней мере, должен был предположить, что может числиться в уголовном розыске. Это соответствует постановлению данной судебной инстанции касательно первой жалобы истца (решение Высшего суда справедливости по делу номер 7565/96), согласно которому последовательность событий в 1993-94 годах "была известна или должна была быть известна истцу". См. выше параграф 13. При данных обстоятельствах, утверждает министр внутренних дел, соблюдается и условие внутренней мотивации; по крайней мере, обязанность доказательства невыполнения условия внутренней мотивации в данном случае перешла к истцу, однако истец не представил никаких доказательств.

18. Исходя из интересов истца, допустим, что определение сообщения как ложного требует соблюдения обоих условий – и фактического несоответствия действительности, и учета внутренней мотивации. Но и в этом случае, по нашему мнению, требуемое условие внутренней мотивации соблюдено. Достаточно того обстоятельства, что истец знал, что он уехал из Москвы прежде, чем было завершено следствие по его делу, нарушив тем самым взятое на себя обязательство, для того чтобы прийти к выводу, что ему было известно о том, что он состоит в розыске (или же имело место намеренное уклонение от действительности). Следует добавить, что

                                         - 708 –

истец не предпринял никакой попытки доказать истинность своего утверждения касательно того, что уехал из России до получения вызова на допрос и до объявления его востребованным в розыске (например, путем предъявления документов летной компании или пограничной полиции);  он не утверждает, что наводил справки в Москве с целью выяснения, разыскивается ли он милицией; и, покинув свое место жительства, он не сообщил в московское отделение милиции свой новый адрес. Все это свидетельствует о том, что истцу было известно, что он числится в розыске – или же он сознательно закрывал глаза на факты. Он также пренебрег своей обязанностью сообщить в Министерство внутренних дел Израиля о том, что в Москве против него ведется уголовное дело, следствие по которому еще не закончено, несмотря на то, что ему был задан вопрос, состоит ли он в уголовном розыске. См. выше параграф 14. Это также является свидетельством, позволяющим нам оценить его мотивы. Всего упомянутого выше достаточно для того, чтобы отнести сделанное истцом сообщение к разряду ложных, согласно определению Закона о гражданстве и Закона о въезде в Израиль, даже если исходить из того, что означенные законы предусматривают учет мотивов поведения субъекта.

19. Помимо того, я склонен предположить, что Закон о гражданстве и Закон о въезде в Израиль не предусматривают учет мотивов поведения субъекта при решении вопроса, является ли ложным переданное им сообщение. На этот вопрос проливает свет обращение к формулировке закона, а также к его назначению. Что касается формулировки законов, в них не говорится о "намеренном", "осознанном" искажении фактов, а только о ложности сообщений, и естественно понять это так, что речь идет о сообщениях, которые не соответствуют действительности,  вне всякой связи с мотивами  субъекта. Что касается назначения данных законов, то понятно, что те положения в Законе о гражданстве и в Законе о въезде в Израиль, которые предоставляют министру внутренних дел полномочия отменить статус репатрианта и аннулировать израильское гражданство, призваны дополнить п.2 Закона о возвращении, согласно которому министр внутренних дел имеет право лишать права на репатриацию в соответствии с перечисленными там критериями; в частности, это относится к лицам, имеющим уголовное прошлое и представляющим угрозу с точки зрения общественной безопасности. Целью означенных предписаний однозначно является защита общественности, а не наказание лица, сообщившего неверные сведения. Таким образом, учитывая назначение данных законов, мы должны уделить основное внимание фактической стороне дела, - а именно, действительно ли данный субъект был замешан в совершении уголовных преступлений и как таковой представляет опасность для общества, - а не анализу мотивов данного субъекта, которые побудили его заявить в Министерстве внутренних дел об отсутствии у него уголовного прошлого.

20. Вместе с тем, по моему мнению, было бы неверно полностью игнорировать мотивы – известные нам или же предполагаемые – лежащие в основе поведения истца в момент обращения с просьбой о получении удостоверения репатрианта. Мотивы субъекта, не имеющие определяющего значения для принятия решения министром внутренних дел, тем не менее, могут являться одним из факторов, учитываемых им при принятии решения. Следует подчеркнуть, что в соответствии с п.11(в) Закона о гражданстве и п.11(б) Закона о въезде в Израиль, министр внутренних дел имеет право отменить удостоверение нового репатрианта и гражданство субъекта, но речь идет именно о  его праве, а не об  обязанности. Ср. дело Альраи /1/, выше параграф 5, сс. 21-22. Среди

                                          - 709 -

прочих соображений министр внутренних дел может принять во внимание мотивы субъекта. Ср. дело Контрем /6/, параграф 14 выше, судья Замир, сс. 326-328.

В рассматриваемом нами случае данный аспект не оказывает существенного влияния на окончательные выводы. Рассмотрение мотивов истца и его психологического состояния на тот момент, когда он заявил, что не числится в уголовном розыске, не идет на пользу истца, в рамках соображений, принятых во внимание министром внутренних дел. См. выше параграф 18.

21. В общей картине, на основании которой министр внутренних дел должен принять свое решение, мотивы поведения истца являются лишь одним из рассматриваемых элементов. Другие факторы включают, в частности, тяжесть и размер ущерба, причиняемый обществу сообщением ложной информации, а также важность и значимость данного сообщения. Министр внутренних дел обязан рассмотреть все соображения, имеющие отношение к делу; его решение должно отвечать критериям, характеризующим всякое административное решение, в частности быть разумным и пропорциональным. В любом случае, решение, принятое министром внутренних дел, может быть подвергнуто критике в данной судебной инстанции.

В рассматриваемом нами случае истец стремится обжаловать полномочия министра, но не его конкретные соображения, лежавшие в основе принятого им решения; так, не было выдвинуто утверждение, что даже в том случае, если истцом была, на самом деле, сообщена ложная информация, совокупность обстоятельств дела не оправдывала принятие данного решения или же что оно не является пропорциональным.

Между тем, у меня возникает сомнение касательно того, что один лишь факт сообщения  истцом ложных сведений при ответе на вопрос, разыскивается ли  он полицией, оправыдвает принятие решения аннулировать его удостоверение репатрианта и израильское гражданство. Если бы единственным свидетельством против истца было обвинение в приобретении и хранении им пистолета и пуль без разрешения, возможно, этого оказалось бы недостаточно для отмены удостоверения репатрианта и аннулирования израильского гражданства. При принятии решения аннулировать удостоверение нового репатрианта и гражданство следует принимать во внимание тяжесть преступления и обстоятельства, в которых оно было совершено. К примеру, может статься, что обстоятельства совершения преступления будут сочтены облегчающими, и может даже случиться, что тем временем судебный процесс, который ведется против субъекта, завершится его оправданием, так что будет очевидно, что он не представляет опасности для общества.

Истец подчеркивает, что полиция Израиля располагала информацией о том, что в Москве он был арестован по обвинению в приобретении и хранении пистолета и пуль без разрешения, еще в июне 1994 года, и эта информация не препятствовала получению им статуса нового репатрианта и израильского гражданства, и также она не оправдывала  отмену удостоверения нового репатрианта и гражданства два года спустя. В самом деле, возможно, что если бы министр внутренних дел в принимал во внимание только эту информацию, он бы не пришел к принятому им решению.

                                                   - 710 –

Однако в рассматриваемом нами случае вышеизложенные соображения являются чисто гипотетическими. Что же касается действительного положения дел, факт передачи истцом ложного сообщения относительно того, что он якобы не числится в уголовном розыске, – это только одна из причин принятия соответствующего решения, но к этому обвинению прибавляется другое – в том, что он сообщил ложную информацию и по вопросу наличия у него уголовного прошлого.

"Уголовное прошлое".

22. В прошении, поданном в Министерство внутренних дел, истец заявляет, среди прочего, что "не совершал никакого уголовного преступления". Существует консенсус  по поводу того, что истец ни разу не был осужден по обвинению в совершении уголовного преступления. На этом базируется утверждение истца, что в заявлении он сообщил достоверную информацию.  Однако по утверждению министра внутренних дел, его решение основывается и на том, что истцом была сообщена ложная информация также и при ответе на этот вопрос: "господин Малевский был замешан в совершении уголовных преступлений". См. п. 4 выше. Это утверждение министра основано на засекреченном материале, представленном ему полицией. Является ли данный засекреченный материал основанием, достаточным для отмены удостоверения нового репатрианта и израильского гражданства? По этому вопросу министр внутренних дел и истец расходятся во мнениях как в отношении фактов, так и касательно юридических аспектов проблемы.

23. Что касается фактов, то, по утверждению истца, он не совершал уголовных преступлений. Он просил позволения ознакомиться с засекреченным материалом, на основании которого министром внутренних дел было вынесено решение, для того чтобы иметь возможность дать систематизированный ответ на конкретные обвинения в его адрес; однако просьба его была отклонена. В данной связи истец подал жалобу против директора Управления по вопросам гражданского населения Министерства внутренних дел, с просьбой о вынесении судебного постановления, которое бы обязало представить ему доступ к засекреченному материалу, свидетельствующему о его причастности к совершению уголовных преступлений (решение Высшего суда справедливости о делу номер 3485/97). Ответчик опирался на указ о запрещении публикации данного материала, подписанный министром внутренней безопасности,  однако с согласия истца суд ознакомился с представленным ему разведывательным материалом не в присутствии истца, и принял решение отклонить апелляцию. В постановлении суда сказано следующее:

"Мы пришли к выводу, что по веским причинам, связанным, в частности, с раскрытием источников информации, не следует предоставлять истцу доступ к данным материалам".

Мы отдаем отчет в справедливости утверждения истца, согласно которому лишение его доступа к засекреченному материалу отрицательно сказывается на его возможности в полной мере ответить на обвинения в его адрес, лежавшие в основе принятия решения министром внутренних дел. Мы полагаем, что министр внутренних дел примет во внимание данное обстоятельство и что оно будет должным образом  отражено в его решении, каковым бы оно ни являлось".

                                                   - 711 –

В результате складывается ситуация, при которой истцу неизвестно, в чем состоит засекреченная информация и кем она передана, а известны лишь выводы, сделанные на основе этой информации министром внутренних дел. Министр внутренних дел заявил о своем согласии на представление данных засекреченных материалов суду. В соответствии с этим,  в ходе слушания дела нами был задан вопрос представителю истца, согласен ли он, чтобы суд  в данном составе ознакомился с вышеозначенными материалами не в его присутствии. Представитель истца ответил отказом.

24. По мнению истца, использование засекреченной информации является недозволенным средством, и министр внутренних дел не должен использовать ее при принятии им решения об отмене удостоверения репатрианта и израильского гражданства. По его утверждению, использование засекреченной информации противоречит принципу естественной справедливости,  поскольку крайне затрудняет возможность защиты, что не искупается возможностью косвенного ознакомления с материалом в рамках предварительного слушания, устроенного истцу министром внутренних дел.

Однако не такова принятая судебная практика. Во многих случаях были вынесены постановления, согласно которым административная инстанция вправе  принять решение на основании засекреченной информации с учетом того, что если принятое решение будет обжаловано в суде, данная инстанция должна будет получить указ на запрет публикации материала от главы правительства или одного из министров, согласно п.44 или п.45 Инструкции о доказательствах (в новой версии) 1971 г., а также с учетом возможности, что суд разрешит данный материал к публикации или выразит желание ознакомиться с ним не в присутствии истца, если истец даст на то свое согласие. Такое решение было принято, к примеру, в случае отказа министра внутренних дел дать разрешение на въезд в Израиль (постановление Высшего суда справедливости по делу номер 7975/96 Бенвенисти против министра внутренних дел /8/) или отказа предоставить вид на постоянное проживание в Израиле  (постановление Высшего суда справедливости по делу номер 6191/94 Бедой против Министерства внутренних дел /9/).

Далее, истец утверждает, что, даже если предположить, что министру внутренних дел дозволено опираться на засекреченную информацию для принятия решения, то суд не вправе вести себя подобным образом. Это утверждение в самом деле справедливо: суд не может при вынесении решения использовать информацию, засекреченную и запрещенную к публикации, так же как и любую другую информациею, к которой истец не имеет доступа, если на то не было дано его согласие. Однако если истец не дает согласия на то, чтобы суд  ознакомился с засекреченным материалом, который послужил основанием для принятия  административного решения, не в его присутствии, то на рассматриваемое административное решение, как правило, распространяется презумпция законности. Это имеет место, поскольку в качестве исходной предпосылки принимается предположение, согласно которому решение было принято в соответствии с законом, и обязанность доказательства лежит на том, кто придерживается противоположной точки зрения, то есть стремится опровергнуть это утверждение. См. , к примеру, решения Высшего суда справыедливости по делу номер 7351/95, а также 7523, 7649, 7765, 146/96, 365 Невуани и др. против министра по делам религий и др. /10/, с. 128; дело номер 1610/93 Ветед против государства Израиль /11/, с. 840. Если презумпция законности распространяется на рассматриваемый нами случай,  следует заключить, что министру внутренних дел была, в самом деле, представлена информация, свидетельствующая о причастности истца к совершению уголовных преступлений.

                         - 712 –

Однако по утверждению истца,  презумпция законности не распространяется на его случай. Это утверждение основано на документе, представленном истцом суду. Этот документ представляет собой письмо, направленное 8.8.1997 директором  одного из районных отделов по внутренним вопросам города Москвы  адвокату истца. В этом письме содержится следующий отзыв об истце: до отъезда из России не привлекался к суду и не был осужден за совершение каких-либо правонарушений. Мы не располагаем сведениями о каких-либо серьезных правонарушениях с его стороны. Не привлекался к следствию. Получил положительную характеристику по месту проживания.

Вышеупомянутая презумпция законности не обладает решающим весом. Ее могут перевесить различного рода обстоятельства, даже косвенно связанные с делом, в результате чего обязанность доказательства перейдет к административой инстанции, принявшей решение. См. И. Замир, "Доказательства в Высшем суде справедливости" /21/, с. 297 и далее. Значимость улик и характер обстоятельств, которые требуются  для того, чтобы  перевесить исходную предпосылку, определяется индивидуально, в зависимости от конкретного случая.

Однако в рассматриваемом нами случая обязанность доказательства так или иначе уже перешла к ответчику. Ответчик сообщил суду на более ранней стадии слушания, что рассмотрение дела будет производиться так, как если бы судом было вынесено промежуточное решение. Это заявление означает, что ответчик принимает на себя обязанность представить доказательства, обосновыващие принятое решение. Часть доказательств излагается в ответе, представленном суду. Другая часть  содержится в в информации, запрещенной к публикации указом за подписью министра внутренних дел. Ответчик предложил представить эту информацию суду не в присутствии истца. Однако истец отклонил это предложение. Мы не можем предъявить претензии к истцу за то, что он отказался принять предложение ответчика, однако также невозможно утверждать, что ответчик не выполнил взятого на себя обязательства представить доказательства и по этому поводу обязать его отменить принятое им решение.

Также недостаточно письма от 8.8.1997, на которое опирается истец, для того чтобы отменить исходную предпосылку, упомянутую выше. Во-первых, содержание этого письма вступает в противоречие  с другими документами, достоверность которых истец не подвергает сомнению и в которых утверждается, что против истца было открыто уголовное дело, что он был арестован и привлечен к следствию и что он разыскивается  Отделом по борьбе с  организованной преступностью Министерства внутренних дел России по обвинению в совершении тяжких преступлений в городе Москве. См. выше в параграфе 11. Во-вторых, презумпция, возникающая в связи с засекреченной информацией, послужившей основанием для принятия решения министром внутренних дел, подтверждается решением, принятым в данной судебной инстанции другим составом судей по поводу первой апелляции, поданной истцом (решение Высшего суда справедливости по делу номер 7565/96). В ходе слушания той апелляции суд, с согласия истца, ознакомился с засекреченным материалом. Вот что говорится в решении суда по поводу засекреченного материала (параграф 11):

                                            -713-

"Мы ознакосились с согласия истца с секретным разведывательным материалом, который поступил в распоряжении ответчика номер 3 (минитра внутренних дел – И.З.),  выслушали относящиеся к данному материалу объяснения и пришли к выводу, что данный материал подтверждает административные свидетельства, которыми располагала административная инстанция при принятии  решения /отказать в продлении срока действия паспорта истца/".

Таким образом,  суд приходит к выводу о наличии реального основания у фактов, представленных министром внутренних дел судьям и ответчику и послуживших основанием для принятия министром внутренних дел решения отменить удостоверение репатрианта и аннулировать израильское гражданство истца. См. общее описание фактов выше в параграфе 4.

25. Однако, по утверждению истца, даже если эти факты истинны, они не могут представлять законное основание для отмены удостоверения репатрианта и аннулирования гражданства. По его мнению, министр внутренних дел вправе отменить уже предоставленное удостоверение репатрианта и аннулировать гражданство только на том же основании, на котором может воспрепятствовать предоставлению их изначально: на основании п.2(б)(3) Закона о возврашении, а именно – в случае  определения просителя как лица, обладающего уголовным прошлым и представляющим опасность для общества. Иными словами, если удостоверение репатрианта и гражданство получены неким лицом на основании декларации об отсутствии уголовного прошлого, а затем выясняется, что  на самом деле у него имеется уголовное прошлое, по закону дозволено отменить его удостоверение и аннулировать гражданство. Однако если у него нет уголовного прошлого, невозможно отменить его удостоверение  репатрианта и аннулировать гражданство, даже если подписанная им декларация содержит ряд ложных сведений.

Как определяется понятие "уголовное прошлое", в соответствии с Законом о возвращении? Истец утверждает, что ответ на этот вопрос дан в двух решениях суда:  по делу Голда /3/ и по делу Ленского /4/. См. выше параграф 6. По его утверждению, понятие "уголовное прошлое" в том смысле, в котором оно используется в п.2(б) (3) Закона о возвращении, подразумевает, что в прошлом данное лицо было признано виновным в совершении уголовного преступления или же что, не будучи осужденным, оно призналось в совершении уголовного преступления. Однако поскольку истец не был признан виновным в совершении уголовного преступления и не признается в совершении таковых,  у него нет уголовного прошлого в том смысле, в каком этот термин используется в Законе о возвращении. Следовательно, по утверждению истца, он имел законное право на получение удостоверения репатрианта и израильского гражданства, и нет никаких оснований лишать его этого права.

26. Я расхожусь во мнениях с истцом касательно того, что  в решениях по делу Голда/3/ и по делу Ленского /4/ (см.выше) было выдвинуто правило, согласно которому лишь факт осуждения по уголовному делу является доказательством наличия уголовного прошлого. В решении по делу Голда,  по этому вопросу возникли разногласия между судьями, что не дает возможности говорить о наличии единой концепции, в то время как в решении по делу Ленского /4/ данный вопрос упоминается лишь в виде проходного

                                             - 714 -

замечания, поскольку в том случае налицо имелся факт осуждения по уголовному делу.

Если бы я принял утверждение касательно того, что в решениях по делу Голда /3/  и Ленского /4/ было постулировано правило определения уголовного прошлого в том значении, в котором оно используется в Законе  о возвращении, - а именно что уголовное прошлое может быть установлено лишь в том случае, если лицо, о котором идет речь, было признано виновным в уголовном преступлении или же само призналось в его совершении, - я был бы вынужден не согласиться с этим правилом. Тому есть несколько причин: во-первых, с момента вынесения решений по делу Голда /3/ и по делу Ленского /4/ прошло немало времени, и за это время ситуация в области репатриации существенно изменилась. Как известно, с изменением ситуации меняются и законы. Как отмечает проф. А. Барак в своей монографии, посященной судебной интерпретации, т. 2, Интерпретация законодательства /19/, с.265:

"Закон принят в прошлом, однако его предназначение – отвечать нуждам и потребностям будущего. Как правило, законодатель не формулирует закон так, чтобы он подходил исключительно для случаев, имевших место в прошлом. Закон должен предлагать решения для ситуаций, возникающих с течением времени. Время не стоит на месте, и вместе с ним должны изменяться и предлагаемые законом решения...

...

В процессе интерпретации следует четко определить цели законодательства  - в соответствии с потребностями настоящего времени и в сочетании с основополагающими принципами и установками. Процесс интерпретации не прекращается никогда, это процесс, который продолжается, постоянно возобновляясь. Не существует единой и окончательной интерпретации, но с течением времени изменяется и смысл законов."

Опасение, что государство Израиль, на сегодняшней стадии его развития, послужит удобной базой противоправной деятельности преступников из разных стран побуждает более, чем раньше, ужесточать политику выдачи удостоверений репатрианта и предоставления гражданства в тех случаях, когда имеется подозрение, что речь идет о преступных элементах, которые стремятся репатриироваться в Израиль для того, чтобы продолжить здесь свою  уголовную деятельность.

Во-вторых, с точки зрения предназначения Закона о возвращении нет смысла ограничивать интерпретацию понятия "уголовное прошлое", относя его лишь к тому, кто был признан виновным в совершении уголовного преступления. Целью Закона о возвращении в данном контексте было избежать превращения Израиля в убежище для преступников, - будь они даже евреи, - желающих использовать его как базу для своей деятельности, что угрожает общественной безопасности. Это отразилось в речи первого премьер-министра Израиля Давида Бен-Гуриона на заседании, посвященном обсуждению проекта Закона о возвращении в 1950 г. в Кнессете. Им было сказано следующее (Выступления в Кнессете 6 (1950) 2099):

                                              - 715 –

"Мы не будем сионистами-глупцами и простофилями.Для еврейского народа нет ничего лучше, чем сионизм, но глупый сионизм не принесет пользы еврейском народу...

Мы не допустим превращения идеи репатриации в входной билет для подонков и проституток."

С этой точки зрения, нет разницы между тем, кто признан виновным в совершении уголовного преступления, и тем, кто избрал образ жизни, несовместимый с соблюдением законности и вовлечен в преступную деятельность, хотя до сих пор и не был осужден судом. Это метко выразил судья Зюсман  в решении по делу Голда /3/ (с.1855):

"Чем отличается, с точки зрения репатриации и проживания в Израиле, человек, который совершил преступление и осужден за него, от того, кто, совершив преступление, избежал осуждения судом, будь это из-за того, что преступление его подпало под действие срока давности, или  из-за амнистии, или же из-за того, что судебный процесс окончился или даже не начался по какой-либо причине, отличной от той, которая позволяет считать его невиновным? Разве убийца, который умудрился избежать суда и наказания, представляет меньшую опасность для общественности, нежели убийца, осужденный за свое преступление?"

В самом деле, с точки зрения Закона о возвращении нет существенной разницы между осужденным преступником и тем, кто избежал осуждения, однако разница сказывается в применении к ним понятия "уголовное прошлое": если в случае первого легко доказать, что к нему применимо это понятие, то в случае второго доказательство требует многих усилий.

В-третьих, касательно доказательства наличия уголовного прошлого, в формулировке п.2(б) Закона о возвращении не содержится требования, чтобы уголовное прошлое доказывалось непременно на основании осуждения по закону за совершение уголовного преступления. В тексте закона сказано: уголовное прошлое; он не касается способа выяснения и доказательства этого факта. Министр внутренних дел уполномочен установить применимость этого понятия в каждом конкретном случае, подобно тому, как  другие административные инстанции выясняют обстоятельства, существенные  для принятия ими решений. Решения обычно принимаются административными инстанциями на основании свидетельств, носящих административный характер. Свидетельство, носящее административный характер, – это свидетельство, использование которого по данному поводу субъектом или административной инстанцией представляется разумным. Это правило установлено в решении по делу Ленского /4/, см. там, с.357. Там оно относится лишь к  вопросу, представляет ли лицо, имеющее уголовное прошлое, опасность для общества. Однако с тех пор это правило установилось в судебной практике и находит применение в целом ряде  случаев. См., к примеру, решение Высшего суда справедливости по делу номер 987/94 Юронет Кавей Захав (1992) лтд и др. против министра связи и коммуникаций и др. /12/, с. 424. Суд утвердил применимость этого правила и в отношении доказательства наличия уголовного прошлого или же преступного образа действий в различных контекстах. В частности,  это правило применяется в случае принятия комиссиями по освобождению решения отменить разрешение на отпуска заключенного в случае совершения им преступления: дело номер 1613/91 Арвив против государства Израиль /13/, с. 772-773; в случае  принятия  армейским командиром

                                          -716-

решения  разрушить дом после совершения террористического акта: решение Высшего суда справедливости по делу номер 361/82 Хамри против командующего округом Иудеи и Самарии /14/, с. 442; касательно полномочий президента государства амнистировать "преступников": решение Высшего суда справедливости по делу номер 428/86, 429, 431, 446, 448, 463, по делу номер 320/86 Барзилаи и др. против правительства Израиля и др. /15/; а также касательно назначения лица, имеющего уголовное прошлое, на должность общественного работника: решение Высшего суда справедливости по делу номер 6163/92, 6177 Айзенберг и др. против министра строительства и др. (далее – дело Айзенберга /16/). В решении по делу Айзенберга /16/ судья Барак замечает (с. 268):

"Неправомочно отождествлять вопрос о наличии уголовного прошлого с вопросом назначения на общественную должность человека, признанного виновным в совершении уголовного преступления. В настоящем деле нас занимает административное решение правительства наначить на общественную должность некое лицо, имеющее уголовное прошлое, а не решение наложить на это лицо наказание, предусмотренное законом. Наказание не накладывают, прежде чем человека признают виновным, - в отличие от назначения на должность. Здесь важно проверить совокупность данных, которыми располагала административная инстанция при принятии решения. Если совокупность данных свидетельствует о совершении уголовного преступления, этого достаточно для того, чтобы применить понятие "уголовное прошлое" в контексте назначения на должность. В самом деле,  основной фактор, по которому оценивается, приемлемо ли данное решение административной инстанции, -  это были ли совершены уголовные деяния, приписываемые кандидату на должность. Осуждение по закону за уголовное преступление  бесспорно является доказательством, но возможны и доказательства иного рода – например, собственное признание подозреваемого в соответствующей инстанции".

В самом деле, без всякого сомнения, министр внутренних дел вправе довольствоваться свидетельствами, носящими административный характер, для решения вопроса, распространяются ли на данный случай ограничения, упомянуты в п.2(б) Закона о возврашении, в связи с правом на получение удостоверения репатрианта, включая и вопрос о том, представляет ли данный субъект угрозу с точки зрения общественной безопасности. Представляется нелогичным, чтобы только в отношении факта наличия уголовного прошлого было недостаточно свидетельств, носящих административный характер и министр внутренних дел не был вправе запретить предоставление удостоверения репатрианта, хотя бы у него и имелись однозначные доказательства того, что данное лицо - профессиональный преступник, однако оно не было осуждено по закону.

Таким образом, даже если полномочия министра внутренних дел по отмене удостоверения нового репатрианта ограничены случаем, описанным в п. 2(б) Закона о возвращении, все же, по моему мнению, министр вправе опираться на свидетельства, носящие административный характер, включая и засекреченный материал, для доказательства наличия уголовного прошлого. Эти свидетельства должны быть четкими, однозначными и убедительными. Но в принципе, достаточно доказательств такого рода, и  нет необходимости в признании виновности по суду для отмены удостоверения репатрианта и аннулирования гражданства.

                                                  -717-

К такому выводу, по моей оценке, мы придем, если примем позицию истца, ограничивающую полномочия министра внутренних дел касательно отмены удостоверения репатрианта и гражданства случаем, описанным в п.2(б) – а именно, когда доказано, что у данного лица имеется уголовное прошлое и он представляет опасность для общества. Однако министр внутренних дел придерживается иной позиции в своем подходе к данной проблеме. Он обосновывает свое решение аннулировать удостоверение нового репатрианта и гражданство истца п.11(б) Закона о въезде в Израиль и п.11(в) Закона о гражданстве, позволяющим отменить статус репатрианта и гражданства, если они получены на основании передачи ложных сведений. На мой взгляд, подход, избранный министром внутренних дел, верен и предпочтителен в контексте рассматриваемой проблемы, поскольку вышеупомянутые пункты касаются непосредственно отмены удостоверения репатрианта и аннулирования гражданства.

Ложные сведения касательно совершения уголовных преступлений.

27. Как известно, в заявлении, поданном в Министерство внутренних дел, истец сделал утверждение, что "не совершил уголовных преступлений". См. выше параграф 10. В самом деле, Министерство внутренних дел должно задавать просителю, обращающемуся в данную инстанцию с целью получения удостоверения репатрианта, лишь вопросы, относящиеся к делу и существенные для принятия решения. См. выше параграф 16. Однако очевидно, что вопрос, замешан ли данный проситель в совершении уголовных преступлений, - это вопрос, по сути относящийся к делу, поскольку он позволяет выяснить, есть ли у человека уголовное прошлое, в значении, в котором используется это понятие в Законе о возвращении. Вопрос этот существенен  в такой же степени, как и вопрос о том, числится ли проситель в уголовном розыске какой-либо страны:  он служит выяснению того, представляет ли данный проситель опасность для общества, согласно Закону о возвращении, а также позволяет министру внутренних дел, в случае надобности, отложить предоставление удостоверения и гражданства до окончательного выяснения этих вопросов. См. выше параграф 16.

Таким образом, остается вопрос, сообщил ли истец ложную информацию. В ответе на этот вопрос играет роль засекреченная информация, переданная полицией министру внутренних дел. На основании этой информации министр внутренних дел пришел к выводу, что истец является одним из главарей организованной преступности в России, и что он самолично "принимал участие в организации  ряда убийств, а также был замешан в щирокомасштабных операциях по ввозу наркотиков и торговле ими, в рэкете и тому подобных преступлениях".  См. выше параграф 4. Из засекреченной информации однозначно следует, что истец совершил ряд уголовных преступлений, в противоположность тому, что сказано в подписанном им заявлении. Засекреченная информация является свидетельством, носящим административный характер. Однако, если еще остаются сомнения касательно того, могут ли свидетельства, носящие административный характер, играть определяющую роль для выяснения наличия уголовного прошлого, согласно пункту п.2(б) Закона о возвращении или же необходим факт признания виновности по суду, представляется бесспорным, что министр внутренних дел вправе опираться на свидетельства такого рода для того, чтобы прийти к выводу о том,  получено ли удостоверение репатрианта и гражданство на основании ложных сведений. И так постановил Высший суд справедливости по делу номер 2394/95 Мучник против Министерства внутренних дел и др. /17/. В приведенном случае министр внутренних дел аннулировал удостоверение новой репатриантки и гражданство истицы на основании п.11(б) Закона о въезде в Израиль и п. 11(в) Закона о гражданстве. Удостоверение и гражданство были аннулированы министром внутренних дел после того, как он пришел к выводу, что они

                                                     - 718 -

были получены на основании ложной информации. Не будучи еврейкой, истица получила удостоверение новой репатриантки и израильское гражданство в результате брака с евреем, однако, по утверждению министра внутренних дел, свидетельства, которыми он располагает, показывают, что брак носил фиктивный характер. Суд принял решение воздержаться от вмешательства в позицию, занятую министром внутренних дел. Судья Ор замечает по этому поводу (с.277):

"Для того, чтобы прийти к выводу, что рассматриваемая ситуация соответствует требованиям, оговоренным в двух параграфах закона /п. 11(б) Закона о въезде в Израиль и п.11(в) Закона о гражданстве/,  министр внутренних дел обязан убедиться, что свидетельства, носящие администравный характер, соответствуют "критерию приемлемости административного свидетельства" – а именно, что любой здравомыслящий человек принял бы это свидетельство как имеющее вес и позволяющее опираться на него при принятии решения".

См. также решение Высшего суда справедливости по делу номер 1712/93 Торщев против министра внутренних дел /18/.

Вывод, таким образом, состоит в том, что суд не видит причины вмешиваться в решение, принятое министром внутренних дел, согласно которому истец получил удостоверение нового репатрианта и гражданство на основании сообщенной им ложной информации, что является незаконным с точки зрения п. 11(б) Закона о въезде в Израиль и п. 11(в) Закона о гражданстве.

28.В ответе суду министр внутренних дел ссылается также еще на один инцидент, имевший место в Болгарии. Он приводит письмо, направленное болгарским отеделением международной полиции (Интерпол) 16.7.1997, в котором отмечается, что истец подозревается в незаконном получении болгарского паспорта 24.1.1994 и что по этому поводу он разыскивается болгарской полицией.

Таким образом, по утверждению министра внутренних дел, подписанное истцом заявление о том, что он не находится в розыске ни одной из стран, содержит ложную информацию и в отношении Болгарии.

В ответе министра внутренних дел содержатся дополнительные подробности "болгарского дела". В частности, прилагается письмо директора  болгарского Отдела по борьбе с организованной преступностью от 28.8.1998, в котором сообщается, что в январе 1994 года в Болгарии начато расследование  в связи с подозрениями истца в связях с организованной преступностью в России и, в частности, в том, что он возглавляет мафиозную группировку, именуемую "Измайлово". Кроме того, прилагается письмо из американского Консульства в Израиле от 20.8.1998, в котором сообщается, что истец обратился в американское Консульство в Болгарии с просьбой о получении визы на въезд в США, однако просьба его была отклонена после того, что обнаружилось, что им был предоставлен фальшивый болгарский

                                           - 719 -

паспорт; также сообщается, что истец обратился  с  аналогичной просьбой и в американское  Консульство в Израиле, и что и в этом случае просьба его была отклонена из-за причастности его к преступной деятельности.

Истец возражает против представления материала  касательно "болгарского дела", утверждая, что, во-первых,  ответ прокуратуры не должен был включать новых фактов, а лишь аргументацию, носящую  чисто юридический характер; и во-вторых, данный материал не имеет отношения к   рассматриваемому вопросу.

С разрешения суда истцом также подано дополнительное заявление, сделанное им 2.10.1998 касательно "болгарского дела". В этом заявлении истец утверждает, что в момент подачи им заявления в Министерство внутренних дел Израиля он не состоял в розыске в Болгарии  что в любом случае, решение министра внутренних дел отменить его удостоверение нового репатрианта и гражданство не было основано на информации, касающейся "болгарского дела". В дополнительном заявлении (от 7.10.1998)  адвокат, представляющий истца, утверждает, что в ответ на запрос, обращенный им к болгарским властям после судебного заседания, ему было сообщено, что истец не числился в уголовном розыске в Болгарии и против него не велось следствие, однако они не были готовы оформить данный ответ в виде официального заявления (по утверждению представителя истца, ввиду давления, оказываемого на них правоохранительными органами Израиля), но ограничились выдачей справок о том, что имя истца отсутствует в их базе данных и что не имеется записи о вынесении против него обвинительного заключения или же об открытии следствия (справки были приложены к заявлениям).

Поскольку решение министра внутренних дел не было основано на "болгарском деле" и не было проведено доскональное изучения относящихся к этому делу материалов, а также поскольку для рассмотрения данного случая не имеет принципиального значения выяснение того, числился ли истец на момент подачи заявления в болгарском уголовном розыске или же лишь в российском, я предпочитаю не относиться к "болгарскому делу" при вынесении решения.

29. Остается лишь вопрос, оправдано ли  в данном случае решение министра внутренних дел отменить удостоверение нового репатрианта. Ведь даже если удостоверение и гражданство были получены на основании передачи ложной информации, министр внутренних дел обладает свободой выбора касательно применения своих полномочий в данном вопросе. См. выше параграф 19. Соображения, задействанные министром внутренних дел при принятии им решения, подлежат юрисдикции суда, в соответствии с норами, установленными для проверки подобного рода административных решений.  Таким образом, вопрос, который стоит перед нами:  представляется ли применение министром внутренних его полномочий оправданным в данном случае?

Ложные сведения, сообщенные истцом, имеют существенное значение для принятия решения предоставить ему удостоверение репатрианта и израильское гражданство. Истец был обязан сообщить все известные ему обстоятельства этого дела в момент подачи им

                                                   - 720 -

 заявления в Министерство внутренних дел. См. выще параграф 14. Пренебрежение этой обязанностью со стороны истца, возможно, послужило ему во вред, среди прочих соображений, которыми руководствовался министр внутренних дел при принятии решения. В любом случае, основным является то соображение, согласно которому истец может представлять опасность для общества. По утверждению министра внутренних дел, истец представляет реальную опасность для израильского общества ввиду его вовлечености в противоправную деятельность и его связей с миром организованной преступности в России. С учетом данных обстоятельств у суда нет причины полагать, что решение министра внутренних дел применить свои полномочия в данном случае, не было оправдано, - что, впрочем, и не утверждается истцом.   

.

30. Министр внутренних дел удовлетворил просьбу истца, предоставив ему удостоверение репатрианта и израильское гражданство, на основании сделанного им сообщения, что он не совершал уголовных преступлений и не разыскивается полицией ни одного из государств.  Когда полиция Израиля представила министру информацию, свидетельствующая о том, что заявление истца было ложным, он решил аннулировать удостоверение и гражданство истца.

Решение министра внутренних дел соответствует полномочиям, предоставленным ему п.11(б) Закона о въезде в Израиль и п.11(в) Закона о гражданстве. Суд не видит причины вмешиваться в принятое им решение.

В соответствиии  с вышесказанным, мы отклоняем апелляцию. На истца возлагается обязанность возместить ответчику судебные издержки в размере 15 тысяч шекелей.

Судья А. Барак:

Согласен.

Судья Д. Бейниш:

Согласна.

Таким образом,  утверждается решение, вынесенное судьей И. Замиром.

Решение принято 12.11. 1998.